Интервенция и Гражданская война

Между тем глава английской военной миссии в России генерал А. Нокс информировал военный кабинет об отчаянной ситуации: «Огромные массы солдат не желают воевать; в промышленности дело приближается к анархии; виды на урожай катастрофические. Если Керенский выступит с предложением сепаратного мира, огромное большинство страны поддержит его». Русские не созрели для демократии. «Им нужно приказывать, что следует делать» ⁹⁷⁰. Нокс заявлял о возможной «необходимости в поддержке попыток генерала Л. Г. Корнилова» «свергнуть в начале сентября правительство премьер-министра Керенского» ⁹⁷¹. Нокс упрекал американского полковника Робинса в том, что последний не поддерживает Корнилова. «Я не заинтересован в правительстве Керенского,- говорил британский генерал,- оно слишком слабо; необходима военная диктатура, необходимы казаки, этот народ нуждается в кнуте! Диктатура – это как раз то, что нужно» ⁹⁷². Американец Р. Робинс, быстро разуверившийся во Временном правительстве, повторял своего английского коллегу: «Я не верю в Керенского и его правительство. Оно некомпетентно, неэффективно и потеряло всякую ценность». Стабилизировать его уже невозможно. Единственной надеждой России… является военная диктатура… Этот народ должен иметь над собой кнут» ⁹⁷³. Лорд Р. Сессил, как и британский военный кабинет, заявлял, что обстановка в России диктует необходимость установления военной диктатуры «ради интересов союзников и демократии вообще» ⁹⁷⁴. Мало того, на закрытой союзнической конференции Англия и Франция потребовали поддержки Корнилова. В подготовке мятежа Корнилова приняли участие лидер кадетов Милюков и монархист Шульгин ⁹⁷⁵.

Однако, как пишет Н. Головин, «в последнюю минуту (29-го августа) Керенский испугался и, придравшись к переговорам, отрешил Корнилова от Верховного командования. Корнилов отказался повиноваться и призвал войска к восстанию против Временного правительства. Керенский, в свою очередь… объявил Корнилова изменником. В тот же день вечером главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Деникин, его начальник штаба и старшие генералы, а также командующие всех армий этого фронта и их начальники штабов были арестованы солдатами. На позициях началось избиение лучших офицеров под предлогом, что они «корниловцы» ⁹⁷⁶. Действительно, Керенский испугался, очевидно, подспудно понимая, что корниловский мятеж – это даже не установление военной диктатуры, но и уничтожение его идеалов. Бьюкенен пишет: «Сегодня ко мне заходил Верховский. Он сказал, что Керенский не захотел, чтобы казаки сами подавили восстание, так как это означало бы конец революции» ⁹⁷⁷.

Но установление военной диктатуры означало не столько конец революции сколько начало Гражданской войны, при этом Керенский рисковал отдать власть слепой силе, которая фактически не пользовалась реальной поддержкой ни одного сколько-либо значимого слоя общества. Она не имела ни одного шанса утвердиться у власти, и это неизбежно привело бы к массовому бесцельному кровопролитию и самоуничтожению государства. Керенский после шараханий «вправо», тем не менее, очевидно, чувствовал это и во второй раз не допустил развертывания широкомасштабной Гражданской войны в России. За Керенского вступились американцы, благодаря давлению которых совещание дипломатов 11 стран под председательством Бьюкенена как дуайена дипломатического корпуса поддержало Временное правительство против Корнилова. Отношение американцев к мятежу Корнилова диктовалось не столько приверженностью «демократическим» принципам, сколько противоборством с англичанами, поддерживавшими Корнилова.