Интервью: Беседы с К. Родли

Слово — это тоже фактура. Когда едешь на машине, то видишь телеграфные столбы, облака, синее небо или туман и множество слов и образов. Видишь знаки и странные огни, а люди просто исчезают. Человек не так важен. Люди подавлены. А вот этого я сильно не люблю. Мне нравятся разреженные пространства. И неорганизованные. Но это как с цифрами — убогая комнатенка под номером 2. А потом, когда приводишь туда кого-то, этот человек определенно крепкая семерка, 7. Вдруг начинаешь замечать, как меняется его лицо, как он двигается — как в «Голове-ластик». «Дикие сердцем» более нагруженный фильм. Я конструировал что-то вроде мании, сумасшествия в мире. Вот о чем там было.

Вы говорите, слово может быть фактурой. Вас всегда притягивали разные фактуры, да?

Да. Я одержим ими. Нас окружает такое количество винила, что я постоянно ловлю себя на гонке за другими на ощупь и на вид поверхностями. Я один раз побрил мышь, чтобы посмотреть, как она выглядит, — очень красиво.

У вас есть картина под названием «Я вижу себя». Выглядит как две стороны одной медали. Одна фигура там темная, а другая белая и похожа на скелет. Похоже, что они смотрят друг на друга сквозь разделительную линию. Что происходило с вами, когда вы писали эту картину?

Ну, у всех нас есть, как минимум, две стороны. Говорят, наш жизненный путь имеет целью достичь Божественного разума с помощью знаний и опыта как единства противоположностей. Вот такой у нас путь. Мир, в котором мы живем, состоит из противоречий. Примирить эти две стороны и есть главный фокус.

Они противоречат друг другу в том смысле, что одна хорошая, а другая плохая?

Ну, так должно быть. Не знаю почему (смеется), но... э-э-э... Я понятия не имею, Крис, что вам сказать на это! Они просто противоречат друг другу, понимаете, и все. И это означает, что есть что-то посередине. И середина эта вовсе не компромисс, а сила обеих сторон.

Людей часто тревожат темные стороны собственной психики. А вы, кажется, вполне комфортно уживаетесь со своими. Как это у вас выходит?

Ума не приложу. Я всегда таким был. Мне всегда нравилось то и другое, и я был уверен: чтобы оценить одну, нужно познать и другую, — чем больше тьмы ты постиг, тем больше увидишь и света.

Когда эта ваша темная сторона вылезает наружу или находит выражение в ваших работах, иметь дело с такими вещами сложно для вашей семьи?

Понимаете, проблемы-то возникают только от беспокойства. Да, я в курсе, но я просто делаю свою работу, и это круто. Человек счастлив, когда занят любимым делом и в состоянии им заниматься. А всякие побочные эффекты скорее смешны. Потому что они вроде зоопарка.

«Я вижу себя» (1992).

Холст, масло, смешанная техника, 72 х 76 см

Но это довольно рискованное занятие — творчество, если иметь в виду реакцию окружающих.

Ну, тут есть на что посмотреть, когда что-то презентуешь. А сам открыт множеству вещей. Работаешь, конечно, не для этого, но это все равно происходит. И никаких других побочных эффектов. Понимаете, я из Миссулы, штат Монтана, так ведь? Я нормальный парень.

То есть вы имеете в виду, что в Миссуле, штат Монтана, все нормальные по определению?

(Смеется.) Ну, если вы говорите, что вы из Монтаны, окружающие начинают волноваться, потому что Унибомбер[10] оттуда. И масса людей там уходит в леса, ну, таких, знаете, у которых планка упала. Вот место — лес, куда можно уйти, чтобы жить по-своему, вдалеке от людей, которые могут вмешаться, от правительства, налоговых служб и т. п.

Вас в шутку называют «Джимми Стюартом с Марса», что в некотором смысле означает очевидную разницу между вашей работой и вашим публичным образом. Многие считают вас противоречивой личностью. Правы эти людиу как вы считаете?

Ну как бы да, потому что у всех есть внешняя и внутренняя стороны, и вот они время от времени противоречат друг другу — у всех так, у любого человека вообще.