Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

Повесть эта родилась из случайного высказывания в процессе ленивого обсуждения проблемы вторжения извне: нынешнее человечество совершенно не обязательно завоевывать (силой оружия) — его вполне можно купить. Впрочем, повесть получилась не совсем о том. «Существует ли понятие человеческого достоинства (в космическом смысле этого слова)?» — вопрос, который мы фактически задали в повести и на который, по-моему, так и не сумели вразумительно ответить.

Как Вы придумали «Второе нашествие марсиан»? Очень уж необычно! Во всех остальных повестях гораздо резче видна точка зрения авторов… А здесь необычная терпимость…

Максим Поляков. Москва, Россия — 18.01.02

Вы правильно подметили неопределенность авторской позиции в этой повести. Мы и сами не понимали (а я — до сих пор не понимаю), кто там прав: «здравомыслящий» учитель астрономии на пенсии или его зять, либерал и радикал. Существует ли такое понятие, как достоинство землянина? Не знаю. А следовательно, не знаю, правильно ли поступили герои нашей повести, продав право первородства за чечевичную похлебку.

А все-таки, к кому Вы ближе были, когда писали «Второе нашествие…», к Харону или к Аполлону? Или Ваши с братом мнения разделялись? И к кому Вы ближе сейчас?

Антон Шаповалюк. Москва, Россия — 22.10.02

Мы, разумеется, были ближе к Харону. (Я и сейчас к нему ближе.) Однако, аргументация Аполлона (аргументация подавляющего большинства, между прочим!) неопровержима. В этом-то и проблема.

Ваша повесть «Второе нашествие марсиан» заканчивается речью Аполлона, на которую Харон не смог ответить. Он только сказал, что у него нет слов, но он постарается их найти. Думается, слов не было не только у Харона, но и у авторов. С тех пор прошло 30 с лишним лет. Нашли Вы за это время какие-то слова? Смогли бы Вы сейчас сказать за Харона что-то новое?

Михайлов. Кишинев, Молдавия — 22.03.00

Увы, нет! Сейчас мне еще труднее возражать Аполлону, чем 30 лет назад. Старик видел суть, в этом ему не откажешь!

Какова, по Вашему мнению, судьба людей в повести «Второе нашествие марсиан». Превратятся ли они в дойных коров или же не всё так печально?

Полуянов Юрий. Тюмень, Россия — 02.12.01

По-моему, они там УЖЕ превратились. А вот печально ли это — вопрос! Я уже писал когда-то, что для авторов так и осталось загадкой: кто прав в споре — мятежник Харон или его здравомыслящий тесть? Или иными словами: всегда ли право большинство и как отличать случаи, когда оно, все-таки, не право?

Чем объясняется, что во «Втором нашествии…» Вы использовали не придуманную систему имен, а готовую — от греческих (или римских) богов? Боги, низвергнутые на землю? Или по контрасту — имена божьи, а характеры обывательские?

Мельников Станислав. Ташкент, Узбекистан — 22.03.03

Конечно же, нас привлек именно контраст. Нам показалось, что это забавно, когда именем бога солнца и красоты назван заурядный учитель астрономии, заскорузло-здравомыслящий пенсионер.

Недавно я прочел «Скучную историю» Чехова, и она мне очень напомнила ВНМ. Старый человек, которого просто по-человечески жалко. Правда, проблематика разная, но герои, по-моему, похожи. Как Вы думаете?

Максим Вашкевич. Минск, Белоруссия — 20.11.03

Думаю, это не случайно. Мы с АН очень любили этот рассказ Чехова, особенно АН. Наверное, не обошлось без (скрытого) влияния.

ВНМ не пользуется особенной любовью читателей. Как Вам кажется, с чем это связано?

Александр Староверов. Пермь, Россия — 01.04.05