Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

По мнению авторов, чтобы забраться на соответствующие административные высоты, ум, безусловно, нужен, и отнюдь при этом не слабый, но — «другой». («Глупость это тоже ум, но — другой».)

А зачем в тройке Выбегалло?

Сергеева Юлия. Иркутск, Россия — 13.08.02

Как так — «зачем»? Да разве же можно в эпоху НТР и решительных побед советской науки обойтись без научного консультанта в таком важном деле, как рационализация и утилизация?

Тут Вы, товарищ Сергеева, упрощаете! Недооцениваете Вы роль советской научной интеллигенции, самой передовой и прогрессивной интеллигенции в мире!

Если бы Привалова и Эдика не спасли в конце Хунта и Федор Симеонович, они бы стали членами «тройки», подсиживали бы друг друга и выбивали дачный участок? Что-то не верится.

Сергеева Юлия. Иркутск, Россия — 13.08.02

А зря! Тут Вы, товарищ Сергеева, возможности и способности нашей интеллигенции переоцениваете. А между тем она (интеллигенция) на деле доказала, что в таких вопросах, как подсиживание друг друга и выбивание дачных участков (а равно — внеочередных квартир, бесплатных путевок и безвозвратных ссуд), не уступит никакой другой прослойке общества (тем более, что никаких других прослоек в нашем обществе и не существовало никогда).

«Обитаемый остров»

ОО — роман?

Шагеев Макс. Казань, Россия — 13.12.01

Да, пожалуй.

Зачем АБС понадобилось делать Максима сверхчеловеком, которого и пуля не берет, и радиация не пугает? Приключения обычного Homo sapiens sapiens, реакция которого на излучение нулевая в обоих смыслах, на Саракше были бы интересней.

Илья Винарский. Беллвью, США — 09.01.99

ОО задумывался как бесшабашный боевик о приключениях рядового комсомольца XXII века. Отсюда все недостатки (и достоинства) данного произведения.

Что для Вас в первую очередь «Обитаемый остров» — трагедия мира, на фоне которой действует главный герой, или трагедия Максима Каммерера, посредством которой показывается этот несчастный мир…

Алексей Попович. Нальчик, Россия — 16.12.99

Для АБС «Обитаемый остров» был прежде всего «историей взросления», историей о том, как юный, голубоглазый пионер (комсомолец, бойскаут) превращается (в жерновах реальной жизни) в свирепого и даже жестокого бойца. Именно так это задумывалось, именно так это и реализовывалось.

Как так вышло, что Сикорски и Каммерер получились у вас немцами посреди Крутиковых, Смирновских, Быковых и т. д.? Цензура, случай или умысел?

Paul. Stuttgart, Germany — 17.07.99

Изначально Каммерер был у нас Ростиславским, а Сикорски — Павлом Григорьевичем (без фамилии). (См. журнальный вариант ОО, опубликованный в «Неве» в 1969 или 70-м году.) Однако главный редактор Детгиза категорически потребовал: «Никаких русских! Чем меньше аналогий с СССР, тем лучше!» — и появились Каммерер и Рудольф-Странник. Впоследствии (уже в новейшие времена) была у нас мысль вернуться «к истокам», но было поздно: и Каммерер, и Сикорски стали героями нескольких отдельных повестей, и производить такую «сквозную» замену нам совсем не захотелось.

Лидеры страны, в которую попадает Каммерер, в разных изданиях называются то Неизвестными Отцами, то Огненосными Творцами. Насколько я понял, «Неизвестные Отцы» — это первоначальный вариант. Почему вы так назвали этих лидеров, ведь фраза «неизвестные отцы» звучит как фраза из метрики или мил. протокола?

Iliya Moskvichev. Владивосток, Россия — 09.10.00

Почему мы выбрали такое странное название для анонимной хунты, я уже не помню. Но нам это нравилось. «Неизвестных Отцов» потребовали заменить наши редакторы. Смысла этого изменения мы не поняли тогда, не понимаю я этого и сейчас. Видимо, для опытного редакторского глаза здесь скрывались некие «аллюзии» и «неуправляемые ассоциации».