Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

Между Максимом «Обитаемого острова» и Максимом из «Волн» лежит целая жизнь — лет пятьдесят или даже больше (точно уже не помню). Не кажется ли Вам, что этого вполне достаточно, чтобы человек стал другим? А если добавить сюда то обстоятельство, что это были весьма бурные десятилетия (работа в разведке и контрразведке, по сути дела), то нетрудно сообразить, что 20-летний Максим «Обитаемого острова» и 70-летний Максим из «Волн» — это просто СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕ люди. И, кстати, я не вижу ничего дурного в том, что Максим планировал использовать своего ученика, последователя, сотрудника в операции для пользы человечества. Риск? Разумеется. Но разве возможна работа разведчика без риска? Работа прогрессора? Работа исследователя вообще?

В Ваших книгах встречаются «сквозные» персонажи, к примеру, егерь на Тагоре Адольф. Вы отслеживали их «судьбу» или это просто — связующее звено у главных героев?

Максим Маслаков. Москва, Россия — 16.07.04

У нас есть сквозные персонажи, это верно. Назначение их — вызвать ощущение связности, единства описываемого Мира Полудня. Другого, сколько-нибудь существенного смысла у них нет.

Мне бы очень хотелось узнать Ваши соображения о языке Мира Полудня. Это смесь или все-таки единый язык?

Колинченко Александр. Иркутск, Россия — 27.04.00

Авторы полагали, что кроме национальных языков (которые, в большинстве своем, тоже обязательно сохранятся!) будет существовать и специальный, международный, всеобщий язык. Может быть, это будет один из национальных языков (скажем, английский), а может быть, — искусственный, типа эсперанто. Вообще же языковая проблема в Мире Полудня существовать не должна: в конце концов, уже сегодня имеют место методики, позволяющие выучить практически любой язык за пару месяцев.

Как вы себе представляете экономику в Мире Полудня?

Антон. Владивосток, Россия — 13.06.00

Очень смутно. Всю однообразную (поддающуюся алгоритмизации) работу делают машины. Люди заняты только творческим трудом. Когда и если возникают критические ситуации, бросается клич и в прорыв устремляются (с охотой и удовольствием) многочисленные добровольцы.

Примерно таким вот образом. Тут главная проблема: чем занять миллиарды людей, труд которых не является НЕОБХОДИМЫМ для общества (а нужен, как правило, только им самим).

Из текста «Возвращения (Полдень, XXII век)» следует, что в мире Полудня не только не отказались от мясных продуктов, но еще и начали есть антилоп и слонов… Авторы не предполагали распространения в будущем этических принципов не только на людей, но и на животных?

Светлана Пелешевская. Петербург, Россия — 06.01.03

Это, без всякого сомнения, последствия названной экологической дремучести. Нам казалось очень важным и существенным найти и представить на суд читателя совершенно новые и неожиданные профессии и вообще занятия «будетлян». Что мы и делали — зачастую методами варварскими, в меру тогдашних своих, вполне варварских, представлений («человек — царь природы», «природа не храм, а мастерская» и т. д.).

В СБТ Венера выглядит весьма негостеприимным местом, но там есть биосфера, а в ПХХIIВ Венеру собираются превратить в пригодную для жизни человека планету, подобную Земле. Неужели обитатели справедливого коммунистического общества способны угробить биосферу целой планеты?

Хотя, с другой стороны, 15 ноября 2222 года на Венере живут в КУПОЛЬНЫХ городах, что наводит на мысль о том, что за пределами куполов венерианским аборигенам жить не мешают (С. Ярославцев. Экспедиция в преисподнюю). Получается, что в XXII веке Венеру все-таки пожалели?

Игорь. Черкесск, Россия — 31.05.04