Интервью с… семью гномами

— Мы познакомились, когда его жена умерла. Он впал в депрессию. Пить стал. И ты знаешь, его ведь бросили друзья, коллеги. Мы встретились, когда я опаздывала на работу и перебегала дорогу на красный свет. Никто не пострадал. Он кинулся меня отчитывать. А я заметила, что он выпивший за рулем и стала ругать его. Глупая ситуация для знакомства. Но мы стали дружить. Он столько сделал для меня. Называл золотом. — Она хмыкнула — шестьдесят пять килограмм золота. Петя остановил мой сумасшедший характер. Я была адреналинщицей. Мне девятнадцать было, когда поняла, что без экстрима не могу. На самом деле это тяжелое заболевание, как наркомания. Все время нужно подпитывать себя. Впервые поняла, когда прыгала с тарзанки. Кайф почувствовала, когда от страха дух захватывало. Это когда понимаешь, что чувство самосохранения говорит нельзя, а азарт требует опасности, даже с риском для жизни.

Мария отпустила одеяло, взялась за край кровати и облокотилась на руки. Спина согнулась, как будто ей на шею влез огромный удав. Он обвивался вокруг тела, давил на шею и сдавливал скользкими холодными кольцами. Мария поежилась. Холодно не было. Было противно.

— Я не просто дразнила опасность. Я играла со смертью. Кидала вызов жизни. Ты знаешь, отчего зависит твоя жизнь?

— Отчего?

— От окружающей среды. От скорости падения. От волны. От воздуха. От силы, которая не поддается нравственной оценке. А еще от другого человека. Когда ты переходишь дорогу, твоя жизнь зависит от водителя. Остановится он? Или он пьян? Несется на сумасшедшей скорости и ничего не видит. — Она резко разогнулась, скидывая удава и с вызовом спросила — ты когда-нибудь была зависима. Вот так как я?

— Как ты — нет.

— Вот!

— Я не осуждаю тебя. В жизни всякое бывает.

Мария поверила и вздохнула:

— Это необъяснимая тяга к риску. Кто-то получает удовольствие от спокойствия, а я — от страха, возбуждения, страдания. Адреналин выплескивается. Ноги трясутся. Радость. Экстаз. Гармония с телом. Чем я только не занималась, но постоянно было мало. В молодости связалась с компанией стритджамперов. Прыгали, как оглашенные. Весело. Потом я от них ушла. Я даже за руль садилась пьяная, чтобы поймать азарт от скорости. С парашютом прыгала. Потом со скалы, раскинув руки, как птица в свободном полете. А перед самым приземлением раскрывала парашют. Знаешь, сколько человек погибло, не успев раскрыть парашют?

— Нет.

Рита не могла поверить своим ушам — первое впечатление от встречи, оказалось обманчиво — уравновешенная культурная девушка оказалась адреналинозависимой экстрималкой. Возможно ли, что одно другому не мешало? Какая-то быстрая мысль вспыхнула в голове, но тут же потухла. Что-то мешало сосредоточиться. Рита пыталась откинуть личные эмоции и обдумать важную мысль, которая мелькнула вдалеке, как звезда среди туч.

Мария задумалась.

— Есть такие люди, которые получают удовольствие, доказывая себе, что они не хуже других и могут повторить что-то, что уже было сделано. А я так не хотела. Петя говорил, что у меня другой случай.

— Он лечил тебя?

— Он вылечил меня — хмыкнула Мария. — Но я рада этому. Честно. Когда я увидела мертвого человека, я поняла, что смерть не может возбуждать. Петя позволил быть рядом. А я взялась за его пристрастие к выпивке. Стала контролировать и не доводить до страшных кувырканий. Следила за его здоровьем. Он молодец, справился. Ты знаешь, какая у нас клиника?

— Нет. Петр Григорьевич немного рассказывал.

— «Гиппократ». Приезжай. Обследование пройдешь.

— Мне пока не надо — растерянно проговорила Рита.

— Никогда не поздно — с философской точки зрения заметила Мария. Она вскочила и заторопилась попросить — Риточка, пойдем со мной за дневником.

— Куда? В номер? Так ты же сегодня ночью уже искала его там.

— Я его и здесь искала. Его нет. Нигде нет. Я здесь даже вещи не раскладывала, а в сумках его нет, значит он все таки в номере остался. Пойдем со мной.

— А ты его точно сюда привезла? Может ты его дома оставила.

Молодая вдова развеяла все призрачные надежды Риты.

— Точно привезла — тоном математика, доказавшего теорему, заявила Мария.

— Давай попросим Кузнецова, пусть откроет номер и отдаст тебе дневник — резонно предложила Рита.

Мария тяжело вздохнула и опустилась на кровать.

— Никого я просить не буду.

«Кроме меня» — подумала Рита и спросила:

— Я, конечно, не имею право спрашивать, а ты имеешь право не отвечать, но все же что в нем такое, что ты готова повторно взламывать дверь.

— Ничего там такого нет. Там ценная информация. Для меня. Ты права, я не должна вести себя как взбалмошный ребенок. Нельзя, так нельзя. Я не буду настаивать. Забудь.

Она встала и прошла к окну. Рита догадалась, что она врет и обдумывает план своего повторного вторжения в номер, где убили Петра Григорьевича, где, по ее мнению продолжал лежать блокнот.

— Я схожу с тобой.

— Что? — не поняла Мария и оглянулась.

— Я схожу с тобой.

— Почему?

— Потому что ты очень громкая, и я не хочу, чтоб тебя застукали на месте преступления. Ой — спохватилась Рита.

— Я громкая? — Мария услышала самое главное для себя.