Читаем Интервью с Владимиром Путиным полностью

Интервью с Владимиром Путиным

В. П.: Мы сейчас не говорим о выживании и ни в чем не оправдываемся. Разве мы говорим о том, что нужно сохранить такую-то власть в каких-то чрезвычайных условиях? Мы сейчас не видим никаких чрезвычайных условий. Мы должны обеспечить нормальное стабильное развитие страны, учитывая все негативное (а вы говорили об имперском прошлом, о советском прошлом), что было в прошлом, и все позитивное, что было в прошлом. Россия складывалась тысячу лет. У нас есть свои традиции, свои представления о справедливости, свои представления об эффективности власти. Я, когда сказал, что Россия будущего должна быть очень мобильной, живо реагировать на вызовы времени и вовремя меняться, подразумевал, что, опираясь на все, что у нас есть хорошего, мы все-таки должны смотреть в будущее. Вопрос совсем не в том, чтобы кому-то удержать существующую систему власти либо самому удержаться. Вопрос в обеспечении роста экономики, повышения качества жизни граждан, укрепления обороноспособности в регулярном режиме, а не в условиях каких-то осложнений и кризисов. Есть один только критерий в вопросах власти — закон и конституция. Если конституция нарушается или приспосабливается к интересам конкретного человека или группы лиц, это неприемлемо. А если демократическим образом принятая конституция соблюдается, то нужно относиться к этому с уважением.

О. С.: Я не сомневаюсь, что конституция России — великая конституция, проблематично всегда ее соблюдение. У меня нет такой проблемы с азиатскими странами, с «тиграми», где, например, Ли Куан Ю в Сингапуре заявлял, что собирается установить авторитарный режим, который будет работать, заставит работать экономику и сделает страну первой в Азии. Ни с Южной Кореей, ни с Японией, ни с Тайванем, ни в конечном итоге с Китаем. В Китае очень сильная партия, мощная власть и определенно нет демократии. С вами я не знаю, нужно ли рядить язык в одежды демократии.

В. П.: В одежды можно ничего не рядить. Есть фундаментальные вещи. Конституция России, например, о которой я говорил, никогда и никем не ставилась под сомнение, как конституция демократического общества и государства. Никто и никогда не говорил, что в ней есть такие изъяны, которые позволяют говорить о недемократичности российского общества. Если начать приспосабливать ее к конкретному человеку или группе лиц, то тогда возникает подозрение. Но если этого нет, то тогда нужно относиться к ней с уважением.

О. С.: Окей. Сколько времени?

В. П.: Уже пора. ()

О. С.: Большое вам спасибо.

В. П.: Вас били когда-нибудь?

О. С.: О, много раз.

В. П.: Тогда вам не привыкать, потому что вам достанется.

О. С.: Нет, я знаю… но это стоит того. Не грех и пострадать за попытку сделать мир чуть более спокойным и понятным.

В. П.: Благодарю вас.

(.)

О. С.: Возможно, вы захотите посмотреть это как-нибудь.

(.)

В. П.: Типично американский подарок!

()

Четвертое интервью

Визит 4 — первый день, 10 февраля 2017 года

О. С.: Здравствуйте, джентльмены. Итак, вы сядете здесь, мистер Путин, а я сяду там. Вы знаете Энтони со времени нашей первой съемки, — Энтони Дод Мэнтл — он наш оператор. По сценарию вы входите в комнату через ту дверь. () Лучше, если пойдете оттуда, а я встречу вас на полпути.

В. П.: Я могу спуститься с балкона…

О. С.: Нет, лучше вон оттуда. Это придаст сцене глубину. Там есть приступочка… чуть-чуть назад, еще чуть-чуть. Хорошо. Готовы? () Теперь сделайте вид, что мы не знаем друг друга, не виделись несколько месяцев. Окей. Поехали! () Где мой помощник режиссера? Скажите им по-русски. Он ушел на другую встречу! О нет!

Переводчик: Он пошел за чаем.

()

В. П.: Кофе, мистер Стоун?

О. С.: Благодарю вас.

В. П.: Черный?

О. С.: Отлично…

В. П.: Сахар?

О. С.: Спасибо, мистер президент. Как поживаете? С прошлой встречи прошло много времени.