Интервью: Солнце, вот он я

БУК: Нет. Не хочется быть циником, но мне кажется, это поветрие, как раньше у студентов колледжей — золотых рыбок глотать или смотреть, сколько народу поместится в телефонную будку. Чтобы просто чем-то заняться. Больше поветрие, чем реальность. Я вам скажу, как я с этим столкнулся. Слушал я радио «Кей-пи-эф-кей» про всякие дела на Исла-Виста — беспорядки там эти были. И вот туда отправили несколько журналистов, и, сами помните, там сожгли банк и много разного происходило[69]. Парень с радиостудии спрашивает репортера: «Ну, как у вас там сегодня?» Тот отвечает: «Сегодня у нас очень спокойно». — «А почему сегодня у вас спокойно?» — «Все студенты готовятся к завтрашнему экзамену». И я подумал: ну что это за революционеры такие? Жгут банк, чинят всяческие безобразия, швыряются в свиней камнями, а потом садятся готовиться к завтрашнему экзамену, чтобы стать членами общества, понимаете. Получить оценки. И передо мной все как-то обнажилось. Тут много от поветрия. Ну и оппортунистов, конечно, тоже много.

БР: Вот и мне так почему-то кажется.

БУК: Искренних людей тоже много. Получается такой конгломерат. Но у молодых в общем и целом это просто выплеск энергии, и просто так вышло, что сейчас самое оно — это революция.

БР: Как вы расцениваете нынешнюю подпольную прессу — в какую сторону ее может качнуть? Становится ли она богаче — в контексте?

БУК: Да тоскливее она становится. «Берклийское племя» [sic!] — какой-то детский сад. Я бы сказал, что знаю единственное хорошее издание — в Новом Орлеане, «Нола экспресс»[70].

БР: Я о нем слышал. Надо будет достать.

БУК: Возможно, они мне нравятся потому, что печатают мои рассказы и стихи! Это может отчасти повлиять на мое суждение.

БР: Ну, не хочется вас больше задерживать, и мы очень вам, конечно, благодарны за то, что вы уделили нам столько времени.

БУК: Все в порядке. Надеюсь, сможете из всего этого что-нибудь слепить.

— Какой приятный человек! — высказалась Джозетт, когда мы сели в машину и отъехали прочь. — И такой здравый!

Дон Стрейчен Вечер с Чарльзом Буковски: Мясистое вместилище дурной кармы, жалости к себе и мстительности. 1971

«Ап Evening with Charles Bukowski: A Pulpy Receptacle of Bad Karma, Self-Pity and Vengeance», Don Strachan, Los Angeles Free Press, July 23, 1971, p. 4.

Кто-то написал, что Сартр и Жене считают Чарльза Буковски лучшим поэтом нынешней Америки. За пределами Южной Калифорнии он не так известен, как Аллен Гинзберг или Род Маккьюэн[71], и его часто критикуют за то, что он пишет лишь одно стихотворение: жизнь — говно. Но все признают, что он пишет его мощнее всех прочих в наличии.

Я работаю с парнем по имени Брэд, он друг Буковски. Он уже приглашал меня к нему в Алтадину познакомиться, но Кэти рассказала мне про тот вечер, когда она привела Буковски к себе, и теперь я знакомства с ним опасаюсь.

Кэти тоже с нами работает. Она живет с кинематографистом Лесом в небольшом домике в Силверлейке. Почти весь вечер Буковски звал Леса «толстячком», а уходя, нарвал в саду цветов.

С тех пор у Брэда или его жены Талли почти каждую неделю появлялась новая история про Буковски. В самой свежей Хэнк повел Талли ужинать и выпивать.

— Не волнуйся, — доверительно сказал он Брэду перед уходом, — с ней ничего не случится. Я прослежу. — (На тротуаре возле ресторана к ним подошла парочка.) — Я тебя знаю, — рыкнул Буковски на девушку. — Мужик, тебе пиздец.

Ее спутник дернулся было, но Буковски от него отмахнулся. Девушку он отчитал вдоль и поперек, а потом сказал, что отчитывал ее Чарльз Буковски.

На сей раз, когда Брэд позвал меня с ним знакомиться, я понял, что готов на это пойти.

В тот вечер, когда я выдержал несколько раундов с Буковски, я принес с собой полтора грамма черного гашиша-примо. У Брэда с собой было семь кварт вина и несколько бутылок «Миллера». Поскольку новая подружка Буковски вынудила его бросить пить, мы решили, что вечер как-нибудь переживем. У Брэда остужалась пепси — предложить Буковски, когда придет: тогда мы все сможем ему сообщить, как приятно на вкус вино.

— С такими разговорами его хватит секунд на десять, — сказал Клод. Клод живет с Брэдом и Талли.

— Новая девушка его просушила, — сказала Талли. — Интересно, сколько это продлится. Он женщин еще как быстро меняет.

— Не так быстро, как я, — сказал я. — С тройным Стрельцом уже все.

— Это с ней ты на этой неделе познакомился? — поинтересовалась Талли.

— Ну.

— Залей, — сухо вымолвил Клод, передавая мне пепси. От него только что сбежала жена.

— Вот и Буковски, — сказал Брэд. — Боже мой, он на машине с крышей в розовый горошек.