Интервью… в тумане

Он уже смирился, что его втянули в какое-то обыкновенно-сомнительное дело, но спорить с приказами не имел привычки. Но что-то подсказывало, что дело слишком сложное, а может даже неподъемное. Он любил сложные элегантные и многообещающие задачи. И очень завидовал Шилову, который всегда любил повторять: «В любой непонятной ситуации нужно лечь поспать. Во-первых, можно отдохнуть, расслабиться и отвлечься, во-вторых, во сне могут прийти решения». Оставалось только завидовать, потому что ложиться спать, не ответив ни на один вопрос, он не мог принципиально.

Богатырев редко ошибался в своих подозрениях, наоборот, был прозорлив.

К сожалению скучная процессуальная динамика должна происходить. Без неё никак.

– Пока я не увидел здесь ничего необычного. Все закономерно.

Шилов мог возразить, что именно это и есть необычное. Его богатый скептизм и скупой оптимизм помогли раскрыть многие дела.

В любой организации, в любом деле, в любом документе можно сделать ошибку, и министерство, к сожалению, не исключение. Это понимать надо. А если не понимаешь, то разобраться.

Единственное, что сегодня было странное, это визит следователя Марченко Эдуарда Викторовича. Причина также абсурдна, как и реальна.

Белозерова попала в сомнительную историю, а шишки полетели в его сторону.

Конечно ему нечего бояться. Визитная карточка не является доказательством его причастности, но лишнее внимание местного следователя ему ни к чему. Он человек не местный, залетный, в некоторых кругах сказали бы что гастролер.

Он сразу не сориентировался, хоть и Маргарита его предупредила. Все отрицал, удивленно смотрел, сочувственно вздыхал, возмущенно высказывался, только руки не заламывал, в общем проявлял актерские таланты. Раз его втянули в эту игру, пришлось играть по правилам абсурда. Решил делать все, только не признаваться следователю в истине.

Эдуард Викторович поверил (как настоящий детектив сделал вид). Он и так все понял, взглянув в его лицо, – (нет, честный взгляд здесь не причем) – всего лишь отсутствие общего во внешности Богатырева с бородачом. Но Богатырев догадывался, что с этой минуты он у него на особом крючке. А внимание его к новой персоне было опасно и неизвестно как далеко и в какую сторону заведет его расследовании происхождения фальшивых купюр с уликой в виде визитной карточки.

Стоило ли звонить Шилову. Конечно. Хотя бы для того чтоб попросить проследить за Белозёровой. Переводить стрелки на Маргариту не было необходимости, она и так уже в разработке.

Любой свидетель при закономерном и неожиданном раскладе в любую минуту может стать подозреваемым. А там и до обвиняемого не далеко. А сидеть или не сидеть в тюрьме решит только суд.

Понаблюдать за Белозёровой стоило ещё по одной немаловажной причине. Она собрала компрометирующий материал, которым могла махать в прокуратуре. Этого хотелось меньше всего. А то, что ему рассказал Зинаида Васильевна о Маргарите, вызывало уважение, но не стоило её недооценивать.

Поэтому стоило поторопиться.

Найти адрес и телефон Ветровой И.К. Петровой Н.Н. и Пиляковой К.П. не составило труда. Определив по карте города, что ближе всего к его дому дом Петровой Н.Н., он решил навестить первой её.

Нужная квартира находилась на пятом этаже. Лифта не было. Подъезд был в плачевном состоянии, особенно на последнем этаже. Штукатурка на стене вздыбилась пузырями, а та, которая отлетела, лежала на ступеньках крашенными в зеленый цвет пластами. Дверь открыл мужчина и дыхнул перегаром.

– Чё надо?

Как и любой алкоголик, вид он имел соответствующий данной категории людей. Замусоленная рубашка, застёгнутая в произвольном порядке, заправлена в трико с растянутыми коленками и жирными пятнами на ляжках. Лицо угловатое и стекшее, мучнистое и мешковатое, с красной паутиной на носу и огромными синяками под глазами. Волосы тоже не слушались своего хозяина, как и потребности, росли неровно, пучками. Алкоголизм стер возрастные черты. Индивид жил двумя событиями в жизни – выпил, заболел. Они сменяли друг друга и стирали человеческие признаки.

Так и не определив, кто перед ним – отец или муж, Максим спросил, пытаясь не вдыхать острый застарелый перегар:

– Петрова дома?

– Ты кто такой?

– Я с работы.

– Чьей? Надькиной? Она уже месяц не работает, а вы только очухались? Иди отсюда.

– Позовите Надежду.

– Что вы ходите к ней гуськом? Один за другим. Расспрашиваете. До боли уже. Интересуются они. Интересно им. А мне – нет. Только отошел. Надоели. Довели девку. А мне теперь страдать. Руки опускаются. Жить не хочу. А они тут ходят. Один за другим. Наденьку мою подавай. Я уже вашим все сказал.

Мужчина выплевывал слова даже не удосуживаясь поинтересоваться, что из всего сказанного понял Максим Анатольевич. В свою очередь Богатырев знал, что разговор с пропойным мужиком должен быть максимально коротким. Повторил:

– Надежда дома?

Спотыкаясь о русский мат, мужчина послал Максима восвояси и захлопнул двери.

Продолжать общение с пьяным мужиком Максим Анатольевич не собирался, поэтому отправился по второму адресу.

***