Интим не предлагать

— Вы бы, Александр Сергеевич, прикрыли оголенные места, люди смотрят. — Но Родионов меня не слушал, он крепко держал визжащего Чугунка и на все прочие места ему было наплевать. — Отпустите ребенка, — рявкнула я и попыталась прижать Ваську к груди, тот вцепился в меня обеими руками и теперь визжал скорее из вредности, чем от испуга. — Идемте в квартиру, — наконец высказала я здравую мысль, и мы пошли: сначала я, затем Родионов, одной рукой державший за шиворот Ваську, а другой вырванную часть штанов в тщетной надежде прикрепить ее на место, замыкали шествие Сенька с Кузей. Кузя упорно не желал успокоиться, и его пришлось запереть в ванной. Сенька из чувства солидарности закрылся с ним, надеясь, что так он быстрее успокоится, а мы втроем устроились в кухне.

— Ты что творишь? — спросила я Чугунка, на всякий случай запирая окно. — Что ты меня на весь двор позоришь?

— А чего он меня за шиворот?

— Нечего удирать было! — рявкнула я и без перехода спросила:

— Где Упырь?

— При нем говорить не буду, — хмуро заявил Чугунок, косясь на Аяександра Сергеевича. Родионов кашлянул, выдержал паузу и заговорил:

— Сегодня Дарью Сергеевну едва не сбила машина. — Чугунок поднял плечи и испуганно посмотрел мне в глаза, а он продолжил:

— Думаю, — нет, уверен, — ее хотели убить. Спросишь почему? Потому что она видела человека, задушившего Зюзю. Это очень плохой человек, и, пока он гуляет на свободе, Дарья Сергеевна в опасности.

— Вы мент, а Упырь сказал, с ментами говорить не будет, только с Дарьей. Дарье он верит, а вам нет. И ни в жизнь вы его не убедите, вот что хошь делайте, уж я-то Упыря знаю. Для него мент все равно что…

— Может, ты заткнешься? — вздохнула я.

Васька шмыгнул носом и принялся разглядывать свои руки. Длилось это минут десять, не меньше, мы терпеливо ждали, наконец мальчишка отвлекся от созерцания своих немытых ладоней и жалобно позвал:

— Сенька.

Явился племянничек и сказал с порога:

— Говори.

— Упырь в спортшколе, в подвале.

— Как он туда попал? — ахнула я, но тут же прикусила язык. Чугунок вздохнул:

— Велел передать: он ждет до четырех утра. И еще: будь осторожна, проверь, не следит ли кто за тобой. Понимаешь?

— Конечно, что я, телик не смотрю? Ты как его нашел?

— Никак. Не я его, а он меня. Упырь здорово перепугался, дружки его к родственникам укатили, а ему податься некуда: мать — пьяница, и, пока ей втолкуешь что к чему, раз сто порешат…

— Из дома ни шагу, — заявила я, поднимаясь со стула. Мальчишки переглянулись и обратили свой взор на Родионова.

— Ты куда? — вдруг спросил он меня.

— В школу, естественно.

— Еще чего. — Александр Сергеевич приободрился, глаза его горели праведным гневом, лицо было полно решимости.

— Интересно, кто меня остановит? — на всякий случай проявила я интерес.

— Дарья! — рявкнул он, но тут же сбавил обороты, повернулся к Чугунку и зашипел:

— Ты сам с Упырем разговаривал?

— Не-а. Пацан подошел, из его дружков, и сказал: передай Дарье, Упырь поговорить хочет. Ну и про подвал в спортшколе объяснил.

— Вот-вот, — ехидно кивнул Родионов, — а в подвале вместо Упыря злой дядя… — Он шагнул в прихожую, где у меня стоит телефон, но я, невежливо оттолкнув его, загородила телефон своей грудью… или спиной, вообще-то грудь моя была обращена к Александру Сергеевичу вкупе со всем остальным, а телефон, естественно, был за спиной… и чем я его загораживала, еще вопрос, но в ту минуту мне было не до этого.

— Только попробуй, — прошипела я. — Там ребенок, и он нуждается в помощи.

— Ребенок? — ахнул Александр Сергеевич. — Да ты его на пять лет старше (с моим возрастом он малость намудрил, но возражать, по понятным причинам, я не стала). И кто вообще берется утверждать, что это Упырь подослал мальчишку?

— А что это вы мне «тыкаете»? — опомнилась я.

— Ни в какой подвал ты не пойдешь.

— Еще как пойду, — хмыкнула я, заметив, что Сенька, приоткрыв дверь «темнушки», извлек оттуда железный совок для мусора. Чугунок это тоже заметил, и физиономия его приобрела весьма пакостное выражение. Мы переглянулись, Васька распахнул дверь ванной, оттуда выскочил истомившийся Кузя и бросился под ноги Родионову, тот покачнулся от неожиданности, а я толкнула его в плечо, и он влетел в ванную, Васька захлопнул дверь, а Сенька сунул железный совок в ручку двери. На все это ушло секунд шесть, не больше. Кузя сел у двери и на всякий случай залаял.

— Дарья! — грохнув в дверь кулаком, завопил Александр Сергеевич. — Выпусти меня! Не буду я в милицию звонить, слышишь? Я пойду с тобой. Да понимаешь ты, дура упрямая, что тебя сегодня чуть не убили?

— Вы бы о своем уме хлопотали, — обиделась я. — Глядишь, не сидели бы тогда в ванной.

Мы еще немного побеседовали в таком духе, но это мне быстро надоело.

— Что делать будем? — шмыгнул носом Сенька. — Одной тебе и вправду идти нельзя.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что пойдешь со мной? Упырь ясно выразился: я должна быть одна. — Тут Кузя робко тявкнул, а я на него покосилась и добавила:

— Про Кузю он ничего не говорил… — Я кивнул а собаке, Сенька вдруг позвал испуганно:

— Дарья…

А коварный Родионов взвыл из-за двери: