Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд

Из фруктовых деревьев были преимущественно яблони. Больше всего аниса (приволжский сорт яблок), затем белый налив, апорт и несколько деревьев с очень вкусными яблоками, под названием «черное дерево». Помню, что яблоки с этого дерева мама всегда берегла, главным образом для папы. Росла еще одна яблоня в конце сада, под названием «дичок», у детей переделанное на «дьячок». Дерево обычно было густо усыпано маленькими, но очень вкусными плодами. Бывало, кто раньше утром встанет, первым бежит собирать урожай, т. е. упавшие на землю яблоки, и потом делится с другими. С деревьев рвать не полагалось до определенного срока. И я не помню с нашей стороны ни одного нарушения в этом смысле. Кроме яблонь были две-три груши и несколько вишневых деревьев, густой малинник, кусты крыжовника и смородины. Для сбора ягод мамой устанавливались правила для детей. Было также несколько грядок клубники, с которыми мать подолгу возилась, пересаживая кустики, удобряя землю и поливая. В поливке сада, а иногда и в уборке его принимали участие все дети. Это была, так сказать, общественная нагрузка, от которой никто никогда не отказывался, наоборот, скорее, было соревнование.

Около колодца во дворе стояла большая кадка, другая такая же кадка стояла в цветнике. От нас требовалось, особенно в жаркое летнее время, чтобы обе эти кадки были заблаговременно наполнены водой, чтобы можно было поливать цветы рано утром, что часто делала мать сама. По вечерам же брались за работу все вместе. Обычно один кто-нибудь качает воду из колодца, другие с лейками и ведрами разносят ее к месту назначения. Бывало, приходит иногда отец, и работа кипит вовсю. Если качаешь воду из колодца, не хочется уступать другому, покуда не натрешь мозолей на руках, лишь бы побольше наполнить бочку водой, не отстать от других.

Дружная, спорная бывала работа!»

* * *

Отразилась ли беспутная жизнь Ильи Николаевича на половом воспитании его детей, и, в частности, Володи?

Ответить на этот вопрос довольно сложно.

Во всяком случае, их забавы в раннем возрасте ничем не отличались от забав их сверстников.

Сохранилось воспоминание Георгия Гавриловича Потапова, близкого друга Дмитрия Ульянова по Московскому университету.

Однажды Ульяновы на лето сдавали флигель молодой супружеской паре. И те как-то под вечер не могли придумать ничего другого, как заниматься любовью прямо в саду, за кустами смородины.

Дети Оля, Володя и Дима в это время находились в сарае, на чердаке.

— Смотрите, он ее сейчас задушит! — испуганно закричала Оля, глядя в маленькое окошечко.

Володя засмеялся.

— Глупая! Они хотят, чтобы у них родились дети.

Оля удивленно вытаращила глаза, не в силах оторвать свой взгляд от влюбленных. Дима и Володя тоже не скрывали своего любопытства.

Когда все кончилось, Оля неожиданно спросила:

— А у нас может ребенок родиться?

— Конечно, — не моргнув глазом, ответил Володя.

— Ой, как здорово! Давай попробуем!

— Попробуй с Димой, — схитрил Володя.

Он-то и сам толком не представлял, как это рождаются дети.

Начали пробовать. Володя командовал, что и как делать. Дима, не раздеваясь, взобрался на Олю и стал повторять только что увиденное через окошко.

— Ай, больно! — закричала Оля. — Может, уже хватит?

— Нет, — уверенно сказал Володя, — надо досчитать ровно до пятидесяти.

Считать он только что научился и не упускал ни одной возможности, чтобы не похвастаться этим.

Потом ему пришлось еще долго придумывать всякие причины, почему у сестры не рождается ребенок.

Вообще, игры у детей Ульяновых были самые различные. Часто их выдумывал сам Володя. Фантазер он был отменный.

Рассказывает Дмитрий Ульянов:

«Во дворе и в саду у нас было много разных детских игр. Вспоминаю из раннего детства игру в лошадки, когда мы носились по двору и по аллейкам сада, один за кучера, другой за лошадь, соединившись веревочкой друг с другом. Володя был старше меня на четыре года, поэтому, когда он бегал за кучера, постегивая меня хлыстиком, все было хорошо, когда же я впрягал его в виде лошади, он очень быстро вырывался и убегал от меня. Догнать его я не мог, и тогда, помню, однажды я безнадежно сел на траву и стал говорить, что так играть нельзя: он сильнее меня и, когда ему вздумается, убегает от меня, что никогда, мол, не бывает, чтобы лошадь убегала от кучера, и поэтому он должен бегать за кучера, а я за лошадь. На это Володя ответил: лошадь всегда сильнее человека, и ты должен уметь подойти к ней с лаской, покормить ее чем-нибудь вкусным, например, черным хлебом с солью, что, мол, лошади очень любят, и тогда лошадь не будет убегать от тебя и будет послушной.

Впоследствии, помню, я бегал в лошадки чаще с кем-нибудь из сверстников или с сестрами. На этом дворе играли мы всей нашей компанией, с Аней и Сашей, в черную палочку, причем тот, кто «водил», должен был, начиная искать, громко возглашать: «Черная палочка пришла, никого не нашла, кого первого найдет, того с палочкой пошлет». Помню, что я часто ждал в этой игре, чтобы меня «выручил» Саша, который выбегал из своей засады обычно последним.