Интриган. Новый Петербург

— Не спорь, — с трудом удержался, чтобы не повысить голос, хотя мог орать во всю мощь — никто бы ничего не услышал.

— Я люблю тебя, — она прижалась всем телом и нашла в полумраке мои губы. Прильнула на миг и тут же отпрянула. После чего, будто устыдившись своих чувств, скрылась в туннеле.

Да уж, теперь и погибать не страшно. Нужно лишь подобрать правильный момент и обрушить несущие конструкции.

И по возможности еще и свод, чтобы похоронить гребаный паровоз под тоннами породы вместе с экипажем. А значит, надо дождаться, пока пассажиры займут места, и уж потом бить — причем в упор, чтобы наверняка.

— Я знаю, вам страшно, — подстрекатель перешел к драматичному моменту. — Знаю, что никто не хочет умирать. Но если не свергнуть тиранию сейчас, будут умирать наши дети. В грязи, голоде и нищете. Без образования, медицины и надежной защиты. Все это — для высшего общества. А нам и нашим детям останутся только подворотни, холодная похлебка и полицейские дубинки. Но очень скоро это изменится. Мы это изменим. Даже если придется погибнуть. Вы согласны?

— Да!! — оживились поутихшие мятежники.

— Вы готовы драться за благополучие ваших жен и детей?!

— Да!!!

— Вы готовы отдать жизнь за светлое будущее для всех, а не только шайки узурпаторов?!

— ДА!!! ДА!!! ДА!!!

Бойцы трижды вскинули руки — почти синхронно и под небольшим углом, отчего сходство с зигующими нацистами стало еще больше. Не хватало только развешанных повсюду флагов в подходящих цветах, и получился бы вылитый замок Вульфенштейн.

— Тогда покажем зажравшимся ублюдкам, что с простым народом тоже стоит считаться!

Оратор отвернулся и направился к пушечной башне, явно намереваясь толкнуть речь о превосходстве волшебного оружия.

Более удобный момент для атаки вряд ли представится — все отвлеклись, шум стоит — аж уши чешутся, и мое внезапное появление останется незамеченным до тех пор, пока не рухнет потолок.

Да, для верности придется вызвать огонь на себя, но лучше так, чем пропустить в город это зверье. Сложно представить, чем все обернется, когда свора манородных начнет жечь и громить все подряд.

И сколько невинных людей погибнет — в первую очередь из низов, которые предатели якобы поклялись защищать.

Но во главе заговора — такой же благородный дон, решивший заграбастать всю власть и золото себе, а конкурентов извести столь необычным образом, замаскированным под бунт простого люда.

А значит — никаких сомнений и никакой пощады. Вдохнул поглубже, тряхнул буйной головой и с разбега выпрыгнул из укрытия.

Приземлился в прыжке, перекатился через плечо и оказался почти у самого края каменного перрона. Место — идеальное, над головой — огромная глыба, скованная стальными фермами, но если дать ей немного воли — завал неминуем.

Я вскинул ладони к своду, представляя, как толща породы содрогается от трещин, как корежится и прогибается раскаленный металл, как грунтовые воды заполняют полости и рвут камни на куски, мгновенно обращаясь в пар.

Вот только ни одного обломка не упало на землю, ни единого звука не донеслось с высоты, словно на меня вновь надели зачарованные наручники. Магия не действовала — вообще. Но почему?

— А теперь позвольте показать вам… — пропагандист замер с поднесенным ко рту мегафоном. — Старцев?! Ах ты шелудивый пес! Все-таки пробрался на нашу базу! Взять его — живьем!

Боевики как по щелчку развернулись на пятках и бросились в мою сторону, перехватив винтовки и карабины как дубинки. Я же судорожно размахивал руками, призывая на помощь все стихии разом, но природа оставалась глуха к мольбам.

Когда же меня сбили с ног и дюжину раз пересчитали ребра, оратор объяснил, в чем дело.

— Глупый щенок! Неужели ты думал, что никто не озаботился защитой от колдунов?

Матюгальник указал на одну из балок, внутреннюю сторону которой сверху донизу покрывали те же самые символы, что и прутья в околотке, решетку в зале суда и клетку в подвале Кросс-Ландау.

И знаки эти красовались на всех опорных конструкциях, почти непроглядные под толстым слоем краски. И любой маг, что пробирался в депо, оказывался лишенным своего главного преимущества.

Западня размером с целый ангар — стоит отдать ублюдкам должное, подготовились неплохо. А я опять затупил и, похоже, в последний раз.

— Пожалуй, я тебя похвалю, — «противогаз» спустился с крыши и подошел ближе. — Таки распутал этот клубок. Несмотря на то, что мне удалось пустить вашу кодлу по ложному следу. Но твой успех уже ничего не изменит. Мы готовы выступать. И будем жечь обнаглевших аристократов, как солому.

Двое упырей схватили за шиворот и подняли с пола, а третий без всякой на то необходимости саданул прикладом в живот. Я согнулся, кашлянул кровью, но устоял на ногах.

И вскоре выпрямился сам, несмотря на жуткую боль во всем теле, по которому оттоптался с десяток мятежников. И с ухмылкой посмотрел прямо в черные окуляры.

— Обнаглевших аристократов? А ты сам-то чьих будешь? Думаешь, спрятал холеную рожу — и сойдешь за своего? Смотрите, за кого вы собрались подыхать!