Интриган. Новый Петербург

Под вечер мы опустились на крышу литейной, неся под гондолой точно бомбу отрез дымоходной трубы, позаимствованной у стоящего на рейде корабля. Пока Николь шаманила с радиоэлектронной начинкой, вооружившись сваркой и паяльником, я пытался написать вдохновенную и проникновенную речь, где открыто признавал назревшие проблемы и призывал к решению через разговор, а не кровь.

Получалось слегка наивно — я ведь все-таки детский писатель, а не политический референт, — зато очень живо, красочно и эмоционально. Ведь мне удавалось достучаться до сердец не только детей, но и родителей, и быть может эти слова и не полностью изменят ситуацию, то хотя бы не дадут пролиться новой крови.

Точку поставил, лишь когда на крыше скрипнул люк. Первыми вышли суровые работяги с винтовками и револьверами, а следом — невысокий дедок с обширной залысиной, пышными усами и бородкой клинышком. По случаю важного назначения мастер сменил рабочую робу на потертый выходной костюм с красным галстуком, а в петлицу вставил красную розу с черными от угольной пыли краями.

— Так-так-так… — бригадир заложил большой палец за ухо. — О чем речь вести будем, господа хорошие? Я человек простой, с благородными общаться не привыкший. Коль дело серьезное — мне вникнуть надо. Так что давайте, излагайте.

— Вас не Владимиром случайно зовут? — спросил, комкая в кулаке приготовленную речь.

— Вовой, Вовой, — старик нервно закачался на носках. — А что? Справки уже навели? Винтить-крутить будете?

— Нет. Я хочу, чтобы вы выступили перед народом. И призвали горожан не поддаваться бунтарям и погромщикам.

— Выступить? Это можно. А где? На площади? Извиняйте, на площадь без броневика не поеду.

— Нет. С дирижабля.

— С этого? — Владимир отрывистым движением нацелил на цеппелин ладонь. — Что ж, это можно. Эти погромы нам, честным рабочим людям, ни к чему. Нам эти безобразия и дикость не нужны. Правильно, уважаемый, что обратились ко мне. А то все ваши действия — это к беспорядку, а не к порядку. Но и нам, рабочим людям, кое-чего от вас надобно. А именно: сокращения рабочего дня до десяти часов, повышения зарплаты в полтора раза и выходной в воскресенье.

— Николь, — склонился к женщине и прошептал, — свяжись, пожалуйста, с Академией и передай Пушкину озвученные требования. И намекни, что лучше бы ему согласиться — особенно перед визитом ревизоров.

Изобретательница скрылась в гондоле и через минуту сообщила ответ:

— Согласен!

— Вот и славно, — указал на распахнутую дверь. — Прошу, Владимир. Сегодня вас услышит весь Петербург.

Приветствую, читатель. Далеко же ты забрался — аж за двадцатую вешку. Уже и финал недалече. Как насчет лайка на посошок?;3

Глава 21

Пламенная речь лилась над городом до заката, а к ночи на улицах остались только самые ушлые уголовники. Но их быстро разогнал высадившийся с «Разящего» десант, а затем деблокировал казармы, где укрылись не только солдаты, но и часть городовых под предводительством храброго и бесстрашного Ореста.

Совместными усилиями удалось вернуть контроль над городом и вывести пожарные бригады, которые до рассвета тушили последние очаги угасшего бунта, разбирали завалы и уносили трупы.

К утру насчитали триста пятьдесят семь тел — но это, разумеется, лишь верхушка кровавого айсберга. Все эти жизни — на руках заговорщиков. Подонков и ублюдков, что вознамерились любой ценой поднять восстание во всей колонии.

Потери поделились примерно в таком соотношении: пятнадцать процентов чиновников и мелкого неодаренного дворянства, столько же провокаторов и отморозков, а подавляющее большинство — рядовые жители и простые работяги, которым не повезло подвернуться под горячую руку.

Новый Петербург должен был стать отправной точкой — фитилем, что зажег бы пожар бунтов и убийств, который расползся бы повсюду. И быть может, даже достиг Старого Света.

Но заговор провалился, а наши решительные действия спутали врагам все планы. Если бы чародеи выступили против толпы — полыхнула бы вся Америка. И все же мне удалось удержать благородных от необдуманных поступков, и тем самым погасить пламя восстания в зародыше.

Здесь есть чем гордиться, однако расслабляться рано — вряд ли предатели оставят попытки отомстить за провал и отделиться от Империи, чтобы править единолично. Будут и другие нападения, и более изощренные козни — до тех пор, когда всю эту кодлу не раскроют и не перевешают.

Так что расслабляться нельзя, хотя и очень хотелось — бессонная ночь и крайне напряженный день вымотали до потери сознания. Но перед тем как отправится на боковую, необходимо подготовить ответ всем без исключения горожанам — и тем, кто ждал нового сигнала от заговорщиков, и тем, кто прятался среди руин и понятия не имел, что делать дальше.

Я подал идею сфотографировать тела именно в такой пропорции и напечатать во всех утренних газетах. А на передовице оставить всего два слова:

Вы довольнъ?