Интриганки

Нет, герцогиня не относилась к дето-ненавистницам. Вообще, она неплохо ладила с детьми и была с ними добра. Но эта конкретная... детка... вызывала у неё жгучую неприязнь. С каждой минутой всё более приближающуюся к лютой ненависти.

Вчера она попросила своего законного супруга о встрече.

Такое является обычным в правящих домах. Есть этикет, который надо соблюдать. Есть ритуалы, которые надо исполнять. Венценосные супруги обязаны появляться совместно на определённых мероприятиях. Прежде всего - на некоторых церковных богослужениях, на светских торжествах. Контакты же в свободное от парадности время ограничиваются общественными представлениями об уместности. Например, нормальная благородная дама не будет присутствовать на разводе караула или приёмке ремонтного табуна.

Также - отсутствием у супругов более важных дел. И, конечно, требуется взаимное стремление к этой форме времяпрепровождения.

Стремления не было изначально, дел у обоих хватало, а уж когда герцогиня получила и перестроил два дома справа от дворца герцога, поскольку собор Св. Власия на этом месте ещё не построили - Генриху надо (в РИ) ещё в Палестину смотаться, чтобы воздвигнуть "место последнего приюта" для себя и жены - встречи супругов свелись к воскресной мессе да еженедельному заседанию совета герцогства.

Первое было необходимо как доказательство её приверженности "истинной вере", второе - результат давления Софьи и ближников: "Надо знать что эти придурки задумали". На заседаниях Ростислава помалкивала, скучала. Но запоминала и пересказывала услышанное своим. И формировала собственное представление о ближайшем окружении мужа.

Генриху удалось собрать неплохую команду. Почти все эти убелённые сединами вельможи были унаследованы от бабушки, из времён борьбы Вельфов со Штауфенами и Асканиями. Они были либо недоверчивы, либо прямо враждебны Барбароссе. И тот об этом знал.

Теперь пришло время "смены поколений". Софья, пересказывая свои беседы с Барбароссой в Магдебурге, отметила, что тот "зондировал почву" и по этой теме. "Короля играет свита". И герцога - тоже.

Взяв на себя спасение голландцев после наводнения "Всех Святых", герцогиня была вынуждена для решения многих вопросов получать согласие своего супруга. Люди и деньги у неё частично есть: Голштинию выкручивают досуха. Но постоянно возникает масса мелочей. Для решения которых нужна воля государя.

В Голландии осталось множество сирот. Герцогиня хотела организовать для них приют в городке по соседству со своим Хитцаккером. Требовалась печать герцога на "Акте передачи" городка. Генрих не возражал, но как-то... руки не доходили.

"До дела не доходят руки,

И две причины вижу тут:

Короткие и не оттуда

Растут".

Руки у Генриха - длинные и крепкие. Это Ростислава помнила с первых дней в Брауншвейге, когда муж как-то полез к ней под платье в рыцарском зале. А вот второе... Пришлось Ростиславе идти самой.

Крытая галерея на втором этаже привела её, в сопровождении верной Фриды, к спальне мужа. Стражники стояли внизу, у лестницы на этаж, двое слуг кемарили в прихожей. Ростислава широким шагов стремительно проскочила мимо дёрнувшихся холуёв, толкнула незапертую дверь спальни. Рядом с широкой кроватью под балдахином, на стуле спиной к ней, сидел Генрих. Судя по платью. Поскольку голова у него была... под платьем. Под платьем девицы, которая сидела у него на коленях верхом.

Девица дернулась на распахнувшуюся дверь. Глаза у обеих женщин тоже распахнулись. Не менее широко. "Наколенная" сразу узнала герцогиню. И изобразив томно-довольную гримасу принялась издавать, пристально глядя прямо в глаза законной супруге, уместные, по её суждению, звуки:

-- О! Ах! Мои милый Генрих! Могучий лев! Я вся трепещу! В сильных лапах моего государя! О! Господин мой! Всякое ваше слово - закон для меня! О! Не спешите! Ибо я не хочу, чтобы вы пропустили даже мельчайшую капельку моего мёда! Который весь - для вас. Мой повелитель! Весь! Вся! До самого потаённого уголка моего тела. Тела вашей верной служанки! О! О! Ах! Ах ду мейн Гот! Йхуу!

Судя по тому, как перекосило "верную служанку", текст не вполне соответствовал реальным ощущениям. Однако самообладание её не оставило.

Платье "наколенницы" было задрано на голову законному супругу, так что Ростислава имела возможность любоваться почти полностью обнаженным телом избранницы государя.

Тело было... тельцем. Юной, лет 12-13, девицы. По действующим нормам канонического права - уже может. Её тощие белые ляжки дёргались, но крепко прижимали к стулу и бёдрам полы котты мужчины, пока его большие, выглядевшие особенно обветренными, грубыми руки ощупывали разные "сокровенные уголки" предоставляемого, а губы находили себе пищу телесную, хотя и не для желудка, посасывая единственное, что позволяло надеяться на появление привлекательных форм в будущем, пусть бы и отдалённом - соски прелестницы.