Интриганки

За эти годы Конрад достаточно поднабрался русских ругательств, поэтому просто кивнул.

-- Странно. Она вела с тобой такие... откровенные речи.

Подозрение, звучавшее в злом голосе госпожи, обидело её советника:

-- Она вообще... очень любит порассуждать... Совершенно беззастенчиво. Она говорила о чувственной любви в том же простодушно-бесстыдном духе, что и девочки, которых готовят для разврата. Самым любопытным в этих безрассудных и невозмутимых суждениях, в ходе которых будничный тон странным образом сочетался с самыми недвусмысленными выражениями, то, что они выдают беззастенчивое почтение к "чувствам" и технической стороне наслаждения.

-- Конрад. Откуда ты знаешь как говорят "девочки, которых готовят для разврата"?

-- Мадам... У меня было... очень разнообразное детство. Одна тогдашняя знакомая учила меня с беззастенчивой искушённостью: "Существует меньше способов для занятий любовью, чем говорят, но больше, чем думают...".

-- И ты... освоил все эти... способы?

-- Увы. Нам помешали. А эта... похожа на молодых рыцарей, впервые приехавших на турнир. Они взахлёб обсуждают детали доспехов или стати коней. Могут подраться из-за формы эфесов или шпор. И эта... тейф-заочница. В глубине души мечтает быть дорогой проституткой. Но не повезло - родилась графиней. Со мной... она просто не считает меня человеком. Один из слуг. Комнатная собачка. Кинул подачку - побежит следом.

-- А она... кинула?

-- Конечно. Беседовать с Изабеллой де Коридор, лицезреть её, слышать её ангельский голосок - редкостное счастье. Блаженство. Сравнимое с райским. Она в этом уверена.

-- И что делать?

Ростислава перевела взгляд на молчавшую весь вечер, что на неё так непохоже, сидевшую закутанной в пуховый платок матушку.

Температура у Софьи спала ещё утром, теперь её постоянно морозило. Выглядела оно бледно, чувствовала себя скверно. И более всего стремилась забиться куда-нибудь в тёмный уголок. Чтобы никого не видеть и не слышать.

***

Рассуждения о гормональной перестройке организма в период наступления менопаузы... бывают интересны. Но не помогают. Помогает фармакология. Которой здесь нет. Да и зачем? Большинство потенциальных потребительниц умирают, не дожив до такого счастья. Для остальных... трава полевого хвоща с корневищем аира болотного (1:1) в виде чая.

Только собирать надо самой. А то эти дикие саксонцы такой осот притаскивают...

***

Теперь Софья передёрнула плечами и спросила:

-- Чего ты хочешь? Чтобы я пошла к Генриху и убедила его выгнать эту сучку? Вряд ли у меня нынче получится. А попробовать и провалить... Без его благоволения... да ещё с такой... фавориткой... у нас будут большие проблемы. Твои голландские, да и голштинские дела... всё рассыпется.

-- Извиняюсь. Но с такой... "милашкой герцога"... проблемы будут у всей Саксонии. Всё - не рассыпется. Но нахлебаемся - по полной.

Конрад, влезший в беседу без спроса, набрал воздуха и осмелился спросить прямо:

-- А может её... иллюминировать? А?

***

"Кто жизнью бит, тот большего добьётся.

Пуд соли съевший выше ценит мёд.

Кто слезы лил, тот искренней смеётся.

Кто умирал, тот знает, что живёт!".

Конрад знал, что он "живёт". И был готов рискнуть, чтобы не допустить возврата к своему прежнему состоянию.

***

Ростислава внимательно посмотрела на своего советника. А он в самом деле хочет такого? Или это интрига, придуманная той девкой? Спровоцировать нападение на "подстилку Льва" и вызвать его гнев. С последующим удалением законной супруги в глушь, а то и отличное обоснование развода. И захват "браздов правления".

-- Убить? В моём доме? Исключено. Это сразу вызовет подозрение. И неудовольствие. После чего будут найдены доказательства. Последуют репрессии. Даже если эта конкретная "изабелка" сдохнет, Лев немедленно найдёт себе следующую. А нас... уже здесь не будет.

Софья, перебирая пальцами края платка, вдруг задумчиво заговорила:

-- Вспомни. Чему учил Воевода. Дерево вариантов. Полный перебор.

-- К чему это, матушка?

-- Её надо удалить от Льва. Без нашего участия. Без - явного.

-- Это невозможно.

-- "Никогда не говори никогда". Помнишь? Лев её не выгонит. Не так - он её обязательно выгонит. Через месяц или через год - не знаю. Лев... страстный, но не глупый. А эта... скоро будет его раздражать. Ты её... иллюминировать не можешь - сразу видна твоя выгода, твой интерес. Остаётся одно. Чтобы она ушла сама.

-- Что?! Как?!

-- Как? - Без твоего участия. Сама. Вдруг. Быстро. Насовсем.

-- Матушка! Но... как?!

-- Ну... например...

Она ещё продолжала перебирать край платка, но в только что измученных глазах появился блеск, в лицо вернулась краска, тусклый голос зазвучал звонче.

Конечно, "в здоровом теле - здоровый дух". Но и в больном теле выздоровевший дух выздоравливает тело. А что так оздоровляет женскую душу, как продумывание изощрённой интриги по устранению наглой соперницы? И, конечно, существенной угрозы всея Саксония.

При реализации интриги обычно возникает множество проблем. Хорошо видны три группы.

Деньги. Они у княгинь имелись.

Пространство/время. Их цель находилась рядом, "здесь и сейчас".