Интриганки

Когда несколько запыхавшийся старший гридень, придерживая на боку саблю, прибежал по вызову госпожи, он обнаружил неожиданную картинку. Спящая стоя, как лошадь в стойле, Фрида негромко скулила под тихие ругательства герцогини, надевавшей на новоявленную служанку мужскую одежду, снятую с покойников или найденную в соседних комнатах.

-- Дура. Стой спокойно. Куда тебе платье?! Мы ж верхом поедем. А, Ивашко. Что у вас там за крик был?

-- Бестолочь, молодо-зелено.

Егорушка сделал вид, что пристыжен:

-- Виноват, твоё княгинство. Не удержал. Пленный вырвался и... пришлось прирезать. Шустро бегает.

-- А остиарий?

-- Не. С этим всё хорошо. Вон, во дворе на коленях стоит.

-- Ну что ж, поздравляю. С первым покойником, Егорушка.

-- Спасибо! А там ничего особо такого...

-- И объявляю замечание. За недостаточное внимание к пленному.

-- Виноват...

-- Во-от. Повторишь - накажу больно. Теперь... В доме архив и казна епископа. Ивашко, найти мешки для вьюков. Конраду и Егорушке разобраться в добыче. Трупы... в дом. Дом сжечь.

-- Дык... дождь же.

-- Мне тебя учить? Старший сотник войска Всеволжского. Мда... Достаточно, если выгорит внутренность дома. Местных лошадей - под вьюки. И две под седло. Служанку и остиария... возьмём с собой.

Затащили в дом мертвецов, натаскали сена, сыскали сухих дров, залили маслом. Из всех щелей повалил белый дым. Потом разгорелось, принялось. Пламя бушевало в каменной коробке, рвалось наружу и тут же опадало под моросящим дождём. Наконец, внутри что-то затрещало, из окон ударили снопы искр - прогорели внутренние перекрытия.

-- Все в сёдлах? Поехали.

Удвоившаяся кавалькада, таща в поводу нагруженных лошадей и двух всадников, привязанных к сёдлам, с мешками на головах, двинулась в обратный путь.

Конец сто двадцать девятой части

Часть 130 "Дорогой длинною, да ночкой ...".

Глава 658

На епископском дворе уже развели лошадей вернувшихся охотников по конюшням, слуги попрятались от дождя. А господа громко гуляли в главном зале.

Служанка немедленно сообщила:

-- Уж два раза посылали. Ихняя милость. За вашей милостью. Велено сразу вести в зал.

-- Ругался?

-- Н-не... вроде. Вроде, ему охота похвастать. Ну, женою перед гостями, кабаном перед женой. И вообще. Пьют они там здорово. Ну, с дождя-то... Чтоб не заболеть, не дай бог.

Ростислава постояла перед разложенным по кровати платьем.

-- Котту перемени. На побольше. Егорушка, вынь-ка с кафтана кольчужку да помоги накинуть.

Отдав необходимые распоряжения слугам, внимательно оглядев себя в мутном, запотевшем от постоянной сырости, неровном бронзовом зеркале, проверив "бериллиевую" рогатку на одном бедре, кармашки с чугунными шариками - на другом, стилет в левом рукаве герцогиня Саксонская трижды плюнула через левое плечо, троекратно широко перекрестилась по-православному и, приняв взволнованно-благочестивый вид, отправилась на праздник. Радовать мужа и знать Саксонии своим присутствием.

Большой зал замка был полон, жарок, душен и пьян. Бурная радость собравшихся при виде их государыни, вызывала раздражение громкостью, а избыточная жестикуляция мужа - опасения. Своей беспорядочностью. Хотелось отодвинуться "за радиус вылета стрелы".

Впрочем, пара уместно заданных вопросов о ходе охоты, восторг, явленный при виде трофея - водружённого посреди стола частично уже обглоданного монстра, переключили внимание.

Мужчины - хвастали. Некоторые, разгорячённые своими повествованиями, вскакивали на ноги и старательно изображали различные эпизоды охоты. В лицах. Своих и соседских. Их перебивали. Но не насмерть: возникающие перебранки гасли, до нормальной ссоры с мордобоем и мечами не хватало ещё бочки рейнского. Бочку уже притащили, но не открывали - допивали предыдущие.

Едва герцогиня опустилась на своё место по левую руку от мужа и господина, как супруг осчастливил "молодую" здоровенным куском кабанятины. Почти сырой и непрожёвываемой. Что не удивительно, учитывая возраст животного и скорость его попадания на стол. Следом явился и здоровенный кубок в четверть ведра, полный мутно-светлого мозельского.

***

В Германии на одного взрослого приходится 120 литров вина в год. Это не так много: вино пьют вместо воды. А вот больным в лекарнях при монастырях, равно как и самим лекарям, полагается 7 литров на день.

Сочувствую. И тем и другим. В студенческие годы после стройотряда, когда "листы жгли ляжку", попробовали как-то напиться рислингом. Потом с тоски сдали посуду и купили водки. Но мы-то выросли на крепком. А здесь постоянно "слегка подшофе".

Не так всё страшно. Половина дней в году - постные. Половина постов запрещают пить вино. Кажется, только это несколько сдерживает хроническое многовековое пьянство германской нации и неизбежное вырождение.

Поскольку человека после прогулки под дождём можно отнести к скоро заболевшему, то - вот. Начали, пока не началось.

***