Интриги дядюшки Йивентрия

По-змеиному он соскользнул с чемодана и подполз к перилам, не имея никакого желания передвигаться вертикально. Неизвестный архитектор из непонятных соображений сделал стойки перил отстоящими друг от друга на расстояние, достаточное, чтобы просунуть голову между ними. Йозефик был мудр и знал, что просунуть голову между перил – это не то же самое, что высунуть ее обратно. Отчасти мудрости добавляли шрамы за ушами. Он внимательно осмотрел перила, выбрал рейку подряхлее и сильно, но безрезультатно дернул. После восьмой попытки и прикушенного языка он сменил стратегию. Теперь он уперся ногами в соседние рейки и потянул что есть сил. Уже ненавистная деревяшка не поддалась, в отличие от опорных. С треском они вылетели из своих гнезд, и Йозефик быстро скользнул к перилам, чуть было не получив сотрясение мозга.

Так или иначе, теперь в перилах имелось безопасное для ушей окошко. Он осторожно высунул голову для обозрения окрестностей. На уровне третьего этажа висела огромная люстра, к которой было прикреплено превеликое множество осветительных приборов и просто лампочек. К ним со всех сторон тянулись провода питания. Вся конструкция сияющей гроздью свисала почти до пола. Точнее, до поверхности воды, так как внизу оказался бассейн, полный подозрительно желтой и мутной жидкости. Вокруг бассейна копошились и галдели десятки фигур в больничных и докторских халатах, некоторые были в смирительных рубашках. Независимо от одежды все выглядели крайне нечистоплотными. По рядам они передавали мешки и ссыпали их содержимое в бассейн, на что тот реагировал почти болотным бульканьем.

Суть, крывшаяся за этим действом, не доходила до Йозефика, пока последний мешок не был опорожнен в воду. Вот тогда все попрыгали в бассейн и начали усердно барахтаться. Йозефик наконец разглядел надпись «САХАР» на одном из мешков. Он подумал, что купание в желтом сиропе – занятие странное даже для сумасшедших, но тут все прояснилось само собой.

Одна за другой фигуры в бассейне открывали рты, и полчища тараканов вырывались из них, облепляя тела. Начался омерзительный пир. На место набивших свое хитиновое брюхо выползали новые. От вида этой копошащейся массы Йозефику подурнело. Он отодвинулся от края, перекатился на спину, и его нога задела чемодан. Громыхнули нафталиновые шарики. Теперь вир Тонхлейн знал, что нужно делать.

Он открыл чемодан и начал выбирать из него оружие Распоследнего Тараканьего Дня. Один шарик не отдала моль – целая стая токсикозависимых насекомых метнулась в лицо захватчика, защищая запасы своей пищи для души. Йозефик спорить не стал – время было дорого. Вооружившись ботинком, он раскрошил шарики в мелкий порошок. На его лице застыла злобная ухмылка, а в глазах разгоралась невменяемая искорка. Он зажал в каждой руке по горстке порошка, подошел к перилам и некоторое время отрешенно смотрел на тараканий пир. Теперь, когда он обладал властью прекратить безобразие, зрелище чавкающих насекомых среди выеденных изнутри человеческих тел не вызывало у него никаких эмоций.

Йозефик вытянул руки вперед и тоненькими, как паутинка, струйками начал высыпать нафталин в бассейн. Когда первые крупинки достигли цели, в стане врага началась паника. Тараканы разбегались по оставленным на время пиршества человеческим остовам. Спасая свои панцири, они лезли в ближайшие спасительные рты и другие отверстия. Несколько трупов переполнилось и с влажным треском лопнуло, разбрызгав свое испуганное содержимое во все стороны. Йозефик понял, что нельзя более растягивать удовольствие, и, умиляясь своим собственным милосердием, разжал кулаки. Душистое, искрящееся в свете тысяч лампочек облако медленно опустилось и накрыло бассейн волшебным покрывалом.

Несколько миллионов предсмертных тараканьих воплей были подобны взрыву авиационной бомбы. Здание содрогнулось до основания. Люстра угрожающе закачалась и, вырвав из потолка здоровенный кусок штукатурки, низверглась-таки в бассейн. Теперь-то стало известно, что все в этом помещение могло низвергаться только в бассейн. Лампочки захлопали, разбрызгивая осколки, и провода заливисто заискрили. По поверхности сиропа пробежало несколько мощных электрических разрядов, и он вскипел. Когда фейерверк закончился, в свете нескольких уцелевших лампочек маняще поблескивали тараканы в карамели. Йозефик отметил про себя, что концентрация начинки лишь немного превосходит таковую в изделиях Луприанской кондитерской комбинаты, камнеподобными леденцами которой его угощали в интернате. Он вспомнил гадкий хруст то ли леденцов, то ли зубов и поморщился. Воспоминания стоматологического характера настойчиво требовали покинуть это нехорошее место.

Сев на чемодан он начал тщательно отряхивать ноги. С носков слетело невероятное количество всякой дряни, которая крылась в кажущейся такой гостеприимной пыли. Нисколько не удовлетворившись эффективностью гигиенической процедуры, он все же надел ботинки. Правый был весь в нафталиновой пыли и походил на искрящуюся хрустальную туфельку, не подходящую в пару левому пыльному башмаку.