Интриги дядюшки Йивентрия

– Не надо считать меня дикарем, госпожа Сьомирина. Я, хочешь верь, хочешь нет, читать умею, – огрызнулся Йозефик, – но что-то ни разу не встречал даже упоминаний о подобных вещах.

– Еще бы ты их встретил! Ты же из Лупри! – воскликнула Сьомирина и даже хлопнула себя по коленке.

– И?

– Что и?

– И что, что я из Лупри?

– Как что? Ох, ты даже этого не знаешь. Ну, еще бы, ты же из Лупри!

– Слушай, уважаемая, – начал раздражаться Йозефик. – Твоя привычка увиливать от прямых ответов начинает меня беспокоить. Я с тобой был вполне откровенен, а вот ты постоянно юлишь. Это не по-компанейски.

«Фуф, высказал, – с облегчением подумал молодой человек, и тут его сердце ёкнуло: – Надо ведь еще ответ услышать».

Сьомирина растерялась и не знала, что ей сейчас следует ответить. Она тяжело вздохнула и беспомощно посмотрела на Йозефика. Ее взгляд поразительно плавно превратился из взывающего о помощи в по-родительски покровительственный. Она даже не моргнула при этом.

– Ты ничего не знаешь, Йозефик. А я не знаю, с чего начинать, – мягко сказала она. – Понимаешь, Лупри – это самое мерзкое пятно серого уныния в мире, полном красок и чудес. Порой эти чудеса чудовищны настолько, что лишают рассудка и жизни, порой они так прекрасны, что делают то же самое…

– О, как запела, – буркнул Йозефик, – теперь я посол города серых идиотов.

– Не надо огрызаться. Ты послушай лучше. Я сама все только в общих чертах знаю, так что на точные даты не рассчитывай.

Сьомирина уселась на сиденье, скрестив ноги и повернувшись к Йозефику. Подобострастно заглядывая в синие, таинственно поблескивающие глаза, ей на колени медленно взобрался Йойк, свернулся в клубок и замер, боясь лишним движением разрушить карточный домик ее благосклонности. После того как Сьомирина пару раз погладила белку вдоль полосы жесткой бурой шерсти, тот почувствовал себя хозяином положения и растекся в мохнатый кисель.

– Так вот. Жили были Герцогства. Жили не тужили. И все в них знали про вещи, о которых ты меня расспрашиваешь. Не все, конечно, в них разбирались, но все были в курсе. Что там говорить, если соли в лавках продавались. Любой желающий мог купить. Представляешь?

Йозефик высвободил руку, на которую пролилась часть Йойка, и почесал затылок.

– Сьомирина, мне это ни о чем не говорит.

Она посмотрела на Йозефика, пытаясь понять, не издевается ли он над ней. В итоге решила, что он действительно либо туп как пробка, либо еще тупее.

– Соли высвожкой получают из живых организмов. От плесени до кита – все живое может служить сырьем для высвожки. В зависимости от сырья…

– Как это цинично звучит, – довольно улыбнулся вир Тонхлейн. – Мне нравится, как ты это произносишь.

– А мне нет, – отрезала Сьомирина. – Это дальше начинаются чудеса. Первый этап мне глубоко противен. Он зол.

– «Под любым путевым столбом лежат кости», – процитировал классика Йозефик и сказал, не получив особого одобрения со стороны девушки: – Ладно, продолжай.

Поздно. Сьомирина уже обиделась и отвернулась. У нее отлично получалось делать вид, что нет на свете ничего интереснее и увлекательнее, чем разглядывать рисунок на коже заднего сиденья. Через полчаса вир Тонхлейн не выдержал.

– Сьомирина, продолжай, – дрожащим, жалостливым голосочком сказал Йозефик. – Ну, пожалуйста.

– Твои намеки меня очень задели, вир Тонхлейн.

– Можешь съесть мой бутерброд, – с надеждой предложил Йозефик.

– Откуда у тебя бутерброд взялся? Если ты имеешь в виду корзину, которую дал милый Гуйом, то напомню, что дал он ее мне. Лично мне.

– Никто, кроме тебя, столько и не слопает… Ой, я не хотел этого говорить!

– Я не лопаю. Я ем.

– О, прекрасная госпожа Похлада, конечно же, вы едите, и самым очаровательным образом, каким только можно!

– То-то же. Обратно к нашим солям, – хлопнула руками Сьомирина, посчитавшая, что воспитательная работа прошла успешно.

– Весь внимание!

– Больше не перебивай, не плескай ехидством и даже не делай такое лицо, как сейчас. Ну?

Йозефик сделал невероятное душевное усилие.

– Молодец. Когда остановимся, получишь бутерброд. А пока немного пищи для ума, а то он у тебя совсем исхудавший.

Сьомирина пристально вглядывалась в лицо Йозефика, пытаясь уловить хотя бы намек на непокорство. Он только вопросительно посмотрел на нее в ответ и снова уставился на дорогу. Она кивнула своим собственным мыслям, и настроение ее заметно улучшилось.

«Тоже мне дрессировщица нашлась. Видали мы таких, – коварно потирая руки в черепной коробке, подумал Йозефик. – Сделал безразличную физиономию, и вот – на ровном месте заработал бутерброд».