Интриги королевского двора

Возможно, я бы даже поиграл с ним. Мог бы дать твари лживую надежду, что меня можно сразить. Возможно… не будь у меня перед глазами маленького лица девочки, с застывшей маской боли на нем. Не видь я тело, небрежно брошенное в центр пентаграммы, изломанное, словно кукольное. Словно никогда не было живым. Возможно, если бы не Рарюша, я мог бы проявить милосердие или… не знаю, попытаться что-то доказать, как-то меряться силами или размерами эго с чернокнижником. Но нет! Не будет никаких игр. Даже битвы не будет. Только казнь.

- Ты же знаешь, маг, что ты не всесилен, - рычит оборотень и делает стремительный бросок в неизвестность, метит очевидно, ориентируясь на запах, на животные инстинкты, ибо слеп. – Вас уничтожали мои предки с завидной прытью!

У самого моего лица щелкает клыками звериная пасть, обдавая меня смрадом инфернальной магии. Но пройти мою защиту нет возможности, а потому страшные зубы скрежетов проходятся по солнечному щиту, не доставая до меня.

- С чего ты взял, маг, - буквально выплевывает мне в лицо зверь, - что ты справишься со мной? Ты хоть представляешь, какую силу я получил?!

Я знаю, какую силу. А еще я знаю, что этого явно недостаточно, чтобы победить мощь солнца, чтобы справиться с даром Создателя. Но, кажется, сам Эрнст, думает иначе, хотя мы оба чувствуем, что его щиты не выдерживают моего давления.

Чернокнижник не будет сдаваться. Оборотень… он получил возможность обращаться в зверя. Это стало и его силой, его темным даром Отреченного, но и проклятьем тоже. В отличие от истинных оборотней, от расы разумной, созданной Вселенной, вот такие вот выкидыши Холодных Чертогов получают звериную ярость. А судя по его тяге к Леоль, у Эрнта еще и зов пары. Поэтому сдаться он не может. Слишком близко самка, которую он выбрал. И ее запах сводит с ума чернокнижника, заставляет отчаянно рваться сквозь все преграды. Даже… сквозь меня.

У меня ушло не больше пары минут на все мысли, пока я справлялся с защитой Эрнста. Сначала раздался треск, словно камень раскололся, очевидно, оберегающий артефакт пал смертью храбрых и следом взвыл от боли сам зверь. Попытался в последнем рывке броситься на меня, но не смог преодолеть мой световой барьер. Сквозь выжигающую глаза и разум ярость солнца прорезались еще более яркие лучи – концентрированная энергия, сформированная в толстые нити.

- Нет! – ревел и бесновался зверь, к которому я даже руки не протянул, чтобы справится с этой падалью мне достаточно усилия мысли. Руки пачкать не хочу. Как и затягивать казнь! Поэтому планомерно окружал зверя солнечными лучами, загоняя того в магическую клеть. – Нет! – рык прерывался скулежом. – Маг, чем ты лучше меня? С чего решил, что достоин того, чего мне не даешь взять? Я выбрал себе пару! АРРР! – взревел особо пронзительно Эрнст, полностью обращаясь к звериной ипостаси. Я не щадил его. Лучи, из которых сплеталась клеть причиняли ужасную боль чернокнижнику, ужимаясь до контролируемого мной размера, опаляя и поджаривая. – Я просто хочу забрать свою самку!

После обращения, разобрать речь стало не в пример сложнее, но все же возможно. Даже звериной глоткой Эрнст умудрялся не только рычать, но и говорить.

- Я не тронул твою женщину! – в отчаянии выдал свои «смягчающие обстоятельства» зверь, - отдай мне мою!

- Ты не достоин святой невинности Леоль, - мой голос тих, но потрескивает, словно в горле горит костер. – Ты убийца, чернокнижник, душегуб, преступник.

- Это… необходимость, графиня оказалась не там и не тогда… - пытается что-то объяснить, скуля пятится от меня и упирается в солнечные прутья. Рев боли и запах опаленной шерсти. Запах паленного мяса. Вонь инфернальной магии, которую я рассеиваю, дабы не надышаться и не отравиться.

- Рарюша… - подхожу вплотную к узилищу зверя и берусь руками за смертоносные прутья. Мне они не вредят, они часть моей сути. Такие же беспощадные и бескомпромиссные. Низким, тихим голосом произношу, – такова ли была необходимость? Только чтобы отвлечь меня! Ради десятка минут промедления! – бью со злостью по клети, от чего та идет энергетическими волнами и шарахает зверя разрядом огненной мощи. – Помогли тебе эти минуты?! А?! – теряю свое напускное спокойствие и ору. – Спасла тебя смерть девочки?! - И прохожу сквозь прутья, оказываясь рядом с деморализованным зверем лицом к лицу, вернее к смердящей морде. Одно движение и у меня в руке зажато горло зверя, а под пальцами разгорается смертельный разряд.

 - Не… - хрипит звериное горло, не имея возможности говорить, но пытаясь вернуться к человеческому говору, - не…

- Рарюша! – сжимаю сильнее. – Ее звали Рарюша, Эрнст. И я не знаю, какой смерти тебя подвергнуть, чтоб она сравнялась по ужасу с той, которую получило это дитя…

- Жива… - из последних сил буквально выхаркивает мне Эрнст. – Не убил…

Секундное замешательство и я в смешанных чувствах роняю смертника на пол. Зверь, скуля и поджимая опаленные конечности отползает от меня, снова напарываясь на солнечную клеть. И снова вой.

- Я видел тело, - склоняюсь к звериной морде.

- Иллюзия…