Интриги королевского отбора (СИ)

А потом взглянула на Колина и остолбенела уже во второй раз за вечер, тут же забыв про разозлившихся от моих слов сестер. Под оболочкой привычной внешности графа скрывался другой человек, и я с изумлением узнала его. Это был друг Вайта, тот самый синеглазый брюнет Колин Ландер. Он уже подошел к нам поздороваться, а я еще не могла прийти в себя.

— Рад вас приветствовать, леди, — произнес он. — Леди Лизия, поздравляю Вас с Днем рождения. Могу я сегодня рассчитывать хотя бы на один танец с Вами?

— Благодарю Вас, — с трудом понимая, о чем он говорит, ответила я. — Конечно, я с удовольствием потанцую с Вами.

Глава 19

Мне необходимо было успокоиться и подумать. Сказав Сьюзи и Молли, что скоро вернусь, я пошла к себе. Войдя в комнату, бессильно опустилась в кресло и задумалась. Что происходит? Сначала Стас, теперь Колин? Раньше такого за ними не замечала. Почему именно сегодня? Стоп! Сегодня день моего рождения, ночью мне «сделал ручкой» дух рода, зато в подарок я получила книгу, которую не могу прочитать. Я потрогала браслет на руке, и сразу в памяти всплыла строчка: «Ты книгу открываешь — чужой покров снимаешь». До меня стало доходить, что дело не в Стасе и Колине, а во мне. От волнения вскочила и стала бесцельно ходить по комнате.

— Леди Нора, — позвала я духиню замка, — мне нужно поговорить с Вами.

Пришлось ждать некоторое время, потому что она появилась не сразу.

— Много дел, везде нужен присмотр, — объяснила она.

— Я сегодня увидела, что за внешностью одного человека скрывается другой, — сообщила я ей в надежде получить объяснение.

— Ты — магиня, — усмехнулась она и больше не произнесла ни слова.

— Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь! — обиделась я, продолжая метаться по комнате. — Я и раньше была магиней, но не видела этих раздвоений!

Леди Нора устроилась в кресле и, казалось, с интересом наблюдала за мной. Мне стало спокойнее: пусть молчит, но хотя бы она готова выслушать меня. Я стала рассуждать вслух:

— На мой взгляд, тут два варианта: за одним лицом скрываются два человека.

После этих слов лицо духини вытянулось от удивления, а потом она стала смотреть на меня снисходительно и, одновременно, сочувственно, как на больную.

- Или один человек имеет два лица, одно из которых ненастоящее, и он прячет за ним настоящее лицо, — продолжила я, стараясь не сбиться с мысли.

Остановилась и внимательно посмотрела на духиню замка, пытаясь разглядеть ее реакцию на мои последние слова, внезапно она исчезла из этого кресла и появилась в другом.

— Иллюзия! — осенило меня.

После этого леди Нора подплыла ко мне и, довольно улыбаясь, произнесла:

— В нашем роду очень редко, но встречались и глупцы. Я знала, что ты не из их числа.

Так своеобразно прореагировав на мои умозаключения, леди Нора исчезла, а я опустилась в кресло. Мне удалось получить от духини сомнительный комплимент, видимо, все же здорово напоминала ей тех редко встречающихся представителей рода. Я усмехнулась и попыталась сосредоточиться. Итак, смазливое лицо Стаса — это всего лишь иллюзия, а на самом деле за ним скрывается незнакомец, который не хочет, чтобы я участвовала в королевском отборе. Сначала он хотел соблазнить Лизию с помощью своей внешности, и ему это почти удалось, но тут появилась я. На меня его внешность не произвела никакого впечатления, поэтому соблазнение сорвалось, и тогда он организовал мое похищение. Остается выяснить, кто он такой и почему так противится моему участию в отборе. Как это сделать, пока понятия не имела, но для начала хотя бы с одной задачей определилась.

Теперь Колин. Здесь все как раз с точностью до наоборот. Его иллюзия — это незаметная внешность, которая должна не только не нравиться женщинам, но и не привлекать внимание мужчин. Именно так на него все и реагировали, пока он не был назначен моим «опекуном» на вечер. Собственно благодаря мне на него стали обращать внимание, даже если это происходило в формате: «Что она в нем нашла?». Из-за меня он вызвал на разговор Стаса. Пусть это была его инициатива, но нетрудно догадаться, кто его на это спровоцировал. Внутри меня все пело: человек, которому я симпатизировала и уважала, и тот, который мне безумно понравился — одно и то же лицо!