Интро Канарейки (СИ)

— Как я и думала… У всех, кто имеет на что-то возможность, много амбиций и планов. От того вы считаете, что с жизнью можно не считаться. Теперь представьте, как может мыслить человек, у которого с детства лишь одна цель, и эта цель- сама жизнь?! Безродным не о чем мечтать, ведь их мечты не осуществляются. И от того мы просто упрямо стараемся выжить… Потому что, это единственное, что мы можем. Подумайте, сколько раз в приюте я могла лишиться смысла открывать по утрам глаза? Не только я, каждая сирота, которая даже человеком не считается в понимании высшего света. Но, мы не хотим умирать! Пытаемся понравиться покупателю, остаёмся безвольными куклами в угоду богатых господ, играем роль преданных зверушек. И делаем это так старательно, что Господа, в итоге, попросту забыли, что мы, на самом деле, тоже люди! С теми же чувствами, с той же душой, с сердцем, которое бьётся… И Канарейка будет хранить это биение, даже если никому не будет с этого выгоды. Даже если вы больше не будете в нем нуждаться. Ведь это единственное, что я делаю не для Вас, а для себя! Одиннадцатая тоже хотела жить. Так же грезила надеждой, что ей позволят дышать. И она, семнадцатилетняя девочка, чью жизнь отняли, не осознавая ее важности, не простила бы меня, отними я нечто столь значимое у себя сама! Поэтому, поверьте, безродная ни за что не сделает той глупости, которой вы так опасаетесь.

Значит, она умеет и это… Не петь, а просто говорить те вещи, о которых не задумывался раньше, но, осознав их, не сможешь оставаться равнодушным… Каждое слово резало сердце непоколебимого, жестокого Зверя. Я смотрел на Канарейку, и думал… Она, эта Одиннадцатая, все, кто не имеет родителей и знатной фамилии- лишь товар. Но, так ли это? Тот надрыв, те эмоции, что напитали собою ее речь- на них игрушки не способны! Лишь личность, не желающая быть никем, способна чувствовать такое.

— Понял…Пожалуйста, позови меня, если что-нибудь понадобится. Я не буду тебя торопить.

Поднялся и прошел, ошеломленный её пламенной волей, к выходу. Обернулся напоследок, прошелся взглядом по маленькой, хрупкой, словно хрустальной, малышке, лишенной физической силы, но обладающей силой духовной. Наверное, такой она мне нравится ещё больше. Теперь мне кажется, что она бывает сильнее, чем я. Ведь говорить искренне- тоже способен не каждый. А Зверь так и не смог признаться, что, на самом деле, больше всего на свете, он желал лишь одного. Всецело обладать безродной Канарейкой… И это желание настолько же сильное, как её желание жить.

Безымянная

Канарейка

— Эй, Одиннадцатая, смотри, мне привезли новую тетрадь для нот!

— Здорово! Сыграешь мне?

— Ты хочешь, чтобы нас опять завалили работой, как в прошлый раз? Хозяин запрещает подходить к пианино, когда он не присутствует лично…

— Да мы не на долго! Хочу послушать, что там за новые мелодии! Пошли!

Своей маленькой, мозолистой ладошкой крепко сжала меня за руку и потащила в сторону гостиной, где и располагался инструмент. Я открыла переплет и зашлась перебирать клавиши, высвобождая милую, детскую музыкальную нотацию со страниц исписанной бумаги. Настолько умело, насколько способна семилетняя девочка после шести месяцев усердных занятий.

— Красиво! Может, споешь? — восторженно наблюдая за старательным исполнением, пролепетала воодушевленно Одиннадцатая.

— Можно, но я не знаю куплетов, подходящих под эту мелодию…

— Ну, давай придумаем!

Две девочки радостно захлопали в ладоши, заинтересовавшись новым планом действий. Я зажала нужную комбинацию, возвращаясь к первому аккорду. Так сказать, для вдохновения…

— Хм, а если так… — подруге в голову пришли строки, которыми она поспешила со мной поделиться

Две птички сидели по клеткам,

Одна другой прошептала:…

Ну, подпевай, Канарейка! Я все сама не придумаю!

— Хорошо, дай сосредоточиться! А, вот:

Вот прыгать бы с ветки на ветку

Свободным, ни много- ни мало…

Подруга довольно хихикнула, оценив плод нашего совместного творчества, и подхватила звонким голоском:

Такое простое желание,

Далёкое, словно полёт

И здесь моя тональность сменилась, подчёркивая скрытую грусть строк двух безвольных сирот

Две птички в оковах Хозяина,

И крылышко сталь не сорвёт…

Убрала пальчики с клавиш, поджала под себя ноги, шмыгнула носом и проморгала слёзы…

— Эй, Канарейка, ты чего?

— Ничего! Не хочу больше играть…

— А зря! Знаешь, у тебя ведь здорово получается… Лучше, играй и пой каждый раз, как почувствуешь себя плохо. Так ты сможешь и сама отвлечься, и других порадовать!

Я внимательно осмотрела девочку, ставшую мне за два года почти сестрой. Всё же, она удивительна! Никогда не падает духом, как бы жизнь её не била. Даже сейчас, улыбается, подбадривает меня, хоть её положение ещё менее завидное… Заставляю себя улыбнуться ей в ответ. Не стоит раскисать, так и Одиннадцатая огорчиться.

— Ну вот, так-то лучше! Не переживай, я буду рядом, и поддержу тебя, что бы ни случилось…

— Правда?

— Обещаю…