(Интро)миссия

Я не заметил, как наступил решающий день — день приезда Главного Доктора. Рассвет я опять встречал в голубом домике, так что за неритмичность пульса можно было не беспокоиться. Ближе к полудню я нажрался таблеток и почувствовал себя неважно. Это было именно то состояние, в котором необходимо было встречаться с Главным. Он был не только главным, но и старым. Да и к тому же ниже не только меня, но и Ростика. Облапал всего, обслушал, обстучал. Долго со мной возился. Наконец, отпустил восвояси. Даже не удосужился хотя бы намекнуть на мою дальнейшую судьбу. Я пошел курить к фармацевтам. Серёжка подметал. Я рассказал ему о только что случившемся рандеву с вершителем судеб. Хотелось просто поделиться сомнениями с человеком, роднее и дороже которого рядом не было. Получив от него уверения в благополучном исходе, я отправился обратно, справедливо надеясь на то, что меня ждет хорошая новость.

А новость оказалась плохой. Карлик величественно сообщил мне, что даже с такими недугами я еще смогу принести пользу родной Родине. Конечно, армия нуждается в здоровых солдатах, но и больными она не брезгует. Короче, успехов тебе, Димка, в боевой и политической подготовке! Я стоял, как после удара в челюсть. Аж скулы свело! Засос на правом соске позеленел от досады. Кстати, Карлик его так и не заметил. Черт возьми, надо было ему левый подставить, может, тогда бы и комиссовал. За милую душу отдался бы этому уроду, лишь бы домой отпустил. Скотина! Всё, я в трансе. Серпом по яйцам… Пошел спать.

Спать, конечно, не хотелось. Вернее, не моглось. Сон — лекарство хорошее. Когда спишь, ни о чём не думаешь. А раздумывать было страшно. Все надежды на „гоу хоум“ лопнули, как мыльный пузырь. Проклятый Карлик! Я сделал всё, что мог: и пульс накачал, и бледность сделал классическую, и давление поднял. От съеденных таблеток мне стало действительно плохо, и я пошел промывать желудок. Блевал я с радостным чувством очищения. Вместе с остатками таблеток выходила вся ненависть к презренному Карлику и ко всем остальным.

Почувствовав себя лучше, пошел в аптеку. По моей кислой роже издалека можно было узнать о результатах высочайшей аудиенции. Серёжка как раз вышел на крыльцо и всё понял, увидев Димку, вяло бредущего ему навстречу. Налил спирта. Потом еще. И еще. Через час я уже во всю глотку ругал всё и вся и напрочь забыл, что мне еще пятнадцать месяцев до дома. Начался тихий час — обед, естественно, я пропустил. Боясь быть уличенным в дезертирстве с кровати в святое время, попросил Серёжку проводить меня до койки. Довел он меня быстро. Нежно положил на кровать, накрыл с головой одеялом, дабы не несло перегаром. И ушел, забыв поцеловать. Сопалатники дрыхли. Теперь они мне не завидовали. От радости за то, что у меня ничего не вышло, они враз позасыпали. Я же просто отрубился.

Продрал глаза вечером. Сразу впомнилось всё, что случилось. Мурашки пробежали по коже. Неужели мне всё это не приснилось? Я по-прежнему остаюсь в этой вонючей дыре? Скоро вааще отправят в часть. А там Мойдодыр съест… Да, положение не из приятных. Надо идти трахаться.

Сматываться было еще рановато. Я немного побродил по территории, сходил к речке, пристально вглядываясь в горизонт и за него, надеясь хоть там увидеть что-нибудь приятное. Может там, далеко за горизонтом, и есть справедливость? Здесь ее нет. Пошел обратно, по дороге жуя траву, дабы окончательно покончить с перегаром. Зашел к медсестре. Сегодня дежурила моя любимая. Ее я очаровал в свое время красноречием. Вот и на этот раз она долго внимала моим разглагольствованиям относительно несуществующей справедливости. Искренне хотела мне помочь, но была бессильна. Местное начальство боялось брать на себя бремя ответственности за мое досрочное увольнение. Не только боялось — оно не хотело! Вот если бы у меня было много денег, тогда другое дело. По секрету Ирка выложила пару случаев, когда Буденный списывал ребят в негодность за круглую сумму. Я же ничего не мог дать ему, кроме себя. Жаль, что во мне он нуждался в меньшей степени, чем в Ленине на казначейских билетах. Самым страшным секретом, вылетевшим из ее уст, было то, что завтра меня должны выписать. Буденный не набрался смелости лично сказать мне об этом. А может, чувствовал, что ночью может случиться обморок, после чего пришлось бы держать меня еще. А работы в аптеке почти не осталось, так что никакая сила, включая Надьку с братом, не могла меня удержать. Еще немного посидев с Иринкой, рассказав ей правду о ночных похождениях (не всю, конечно — только про Надьку) и заручившись ее покровительством, я отправился в путь через забор.