Интроверт. Врага уничтожить

— Я всегда рада пострелять во всяких уродов, — оживилась Нота. — Наша цель, как я понимаю, — истребить как можно больше кораблей чужих. Верно? В таком случае это просто праздник какой-то! Одним выстрелом уничтожить десятки, а может быть и сотни инопланетных тварей. Это мечта любого снайпера! Как же я ненавижу этих…

— Я тебя понял, — прервал Ноту Океан. — Прибереги свою ярость. Совсем скоро она тебе понадобится.

— А про меня забыли что ли? — уже собрался обидеться Гвоздь.

— Вовсе нет, — ответил Океан. — Ты — наш второй стрелок. С Нотой на пару вы отвечаете за огневую мощь корабля. Так что не подведите!

— Понял тебя, — отозвался Гвоздь. — Не подведём. Я этих тварей тоже ненавижу! Тут мы с Нотой совершенно похожи. Себе беру левый борт, ей оставляю — правый. Нота, ведь ты не против?

— Я только за! — ответила она, сверкнув пылающим взглядом.

— Но это ещё не всё, — снова посмотрел на Гвоздя Океан. — Кроме меня, ты один можешь поддерживать связь с Ёжиком.

— Мог когда-то, — уточнил Гвоздь. — Теперь уже нет. Наш симбиоз с ним почти угас. Тем не менее я могу попытаться.

— Хорошо. Если я буду без сознания, то наша единственная возможность докричаться до него — это ты. Поэтому твоя вторая специальность на корабле — инженер-радист.

— Принято, — на удивление легко согласился Гвоздь. — Только ты предупреди нашего колючего друга о том, что у меня мысленная речь не сильно разборчивая, да и со слухом — не очень. Пусть использует для ответа мониторы — их, кстати, тут навалом. Короче, ему надо постараться, хоть немного, усилить наш с ним канал связи. Иначе я до него не докричусь.

— Договорились, — пообещал Океан. — Кстати, о самом Ёжике. Учитывая текущее состояние здоровья моего симбионта, ему категорически запрещено утилизировать как зомби, так и чужих. Я очень надеюсь, что это временно. Однако, как долго это продлится, точно сказать не могу.

— Жаль, — искренне огорчилась Нота. — У нас с Ёжиком такой эффективный тандем вырисовывался. Я — стреляю, он — утилизирует. Теперь надо будет что-то другое изобретать.

— Придумаем, но позже, — согласился Океан и продолжил: — Другие полезные возможности нашего друга мы вполне можем использовать, как и раньше. При необходимости Ёжик будет корректировать все наши действия и поддержит операцию из минус-первого измерения. Это, кстати, потребуется в ближнем бою и в случае абордажа.

— Надеюсь, что до этого дело не дойдёт, — высказал своё мнение Гвоздь.

— Я бы не стал зарекаться, — возразил Океан. — Кроме того, Ёжик с недавних пор хорошо разбирается в космических истребителях чужих класса «Подкова». Поэтому за те несколько минут, что остались до начала боя, он поможет нам освоить технические возможности этого корабля. Сейчас разбегаемся по своим местам и внимательно читаем сообщения на мониторах. Ваш инструктаж начнётся через несколько секунд.

Ноту, Гвоздя и Шена, как ветром сдуло из командной рубки. Каждый хотел успеть к началу инструктажа, чтобы не упасть в грязь лицом во время предстоящего боя.

Океан посмотрел на приближающиеся отметки вражеских кораблей. Они двигались с флангов звеньями — по четыре в каждом. За передней парой следовала задняя. В каждой из них был свой ведущий — немного впереди и ведомый — чуть позади. У земных лётчиков этот боевой порядок, кажется назывался «колонна пар». Но это было уже не так важно.

По расчётам Океана в запасе оставалось ещё две-три минуты. Затем начнётся бой, после которого многие корабли вместе со своими экипажами превратятся в космическую пыль. Она рассеется по Солнечной системе, а может быть даже — по всей галактике. Отдельные частицы преодолеют огромные расстояния и попадут в иные миры.

Всё это будет потом. Сейчас же четырём отважным воинам нужно выполнить свой священный долг перед Землёй и людьми. Это так просто и одновременно так сложно. Защитить свой дом от чужих. Отдать собственную жизнь ради сохранения человечества. Уберечь родную Землю от рабства.

Глава 26

Саратов, 1 февраля 2007 года (четверг), 23:00.

Полина открыла глаза и улыбнулась. Она сразу же подумала об Антоне, с которым они провели всю прошлую ночь. От этих приятных воспоминаний её сердце снова затрепетало в груди, как птица, а дыхание стало прерывистым. По всему телу разлилось приятное тепло, словно внутри зажглось маленькое и ласковое солнце. После этой волшебной ночи Полине не страшно было бы и умереть. Всего несколько часов вместили в себя столько радости и счастья, сколько иным не испытать за всю жизнь.