Инцидент (запись-ком капитана Вальтера)

Оседая на колени, в предсмертных конвульсиях хватая ртом воздух, комиссар, видимо, не отдавал себе отчёта в том, что делает – скатывал бакалавру в шапочку… Зацепил нечаянно пальцем ноздрю и из носа выпала таблетка респираторного фильтра, «валюта»*******. Она бы навела на спасительную мысль, но я уже понял, как оплошал: в сопротивлении старшине и сержанту из моего носа чуть было не выпала такая же таблетка. Дышать воздухом на Земле безопасно только на территории Антарктиды, на других материках использовались респираторы: маска с трубкой к заборнику в заплечном ранце – гражданский образец. У меня, овэмэровца, спецсредство: фильтры-таблетки в нос, загубник в рот, скотч на губы. Загубник и скотч на практике, применяли только на территориях бывшей Европы и Северной Америки, где заражение воздуха сильнее. На Бабешке обходились одними «макариками». Поэтому-то я сразу не сообразил, что под «платками» у островитян оказались только маски, тогда как заборники воздуха на спине остались свободными. До появления других ЧНП и завершения «ковром» атаки, люди могли ещё поберечься – дышать. Прозревший я вновь обрёл надежду спасти островитян. Есть ещё время!

Ликующим бросился я под стену «горшка» на вершине сопки и снова принялся показывать, как спастись: бросал, сорвав с Балаяна, беретку оземь, падал на колени, выкапывал ямку, совал в неё голову, ссовывал песок на затылок.

Остановила меня повторная атака ЧНП. Не успел! Конец.

На этот раз «ковёр», сложившись вчетверо, низверг трассы белые. На высоте четырёх-шести метров те распахивались полотнищем и пикировали на выбранную уже платком жертву. Я помнил, в демонстрационном ролике комментатор испытаний полотнище называл «простынёй»: мгновенно пеленала солдата-робота по рукам и ногам, лишая способности сопротивляться. Сейчас спеленала человека, перекрыла ему доступ воздуха в заборный ранец. Молодые мужчины в углу поля, атакованные платками, затем пленённые простынями, погибали от удушья, все кончено.

Балаян подобрал береты, мой нахлобучил мне на голову.

Оставалась надежда спасти председателя и сгрудившихся вокруг него колхозников. Те всё теснее и теснее сбивались в толпу. Мужики закрывали собой голосивших баб и визжащих молодух: пытались уберечь самое дорогое на острове – женщин. Старик размахивал над головой окровавленной мотыгой, так в безумии надеясь отогнать напасть с неба.

– Быстрей копать!! – расчехлил я свою сапёрку.

Но поздно. Прозвучал глухой хлопок, будто от самолёта преодолевшего звуковой барьер, – это «ковёр» отработал своё. Развернулся, медленно и плавно опустился одним углом к земле – завис трапецией. С краёв осыпались кисти и бахрома. Порезался на квадраты, которые тут же располосовались и разлетелись клочьями. То самоуничтожились блоки электронного обнаружения противника в шлемах, касках или беретах, и дышащих без задержки(искусственные солдаты, подзаряжавшиеся от воздуха, задерживать дыхание не умели). Значит, солдаты-роботы пленены, а в конкретном горестном инциденте случилась гибель невинных людей.

Видеть всё правым глазом мне мешала красная пелена. Посчитал, что это последствие инъекций сан-кома – сосуды глазного яблока лопнули, – пока Брумель не вытащил из-за кокарды моего берета цветок мака, надломившийся в стебле и закрывший мне полный обзор.

Наблюдая за тем как догорали остававшиеся в небе платки и простыни, я понял почему эти не нашли целей. Атакованы были только «бесстрашные» в углу поля, потому что кепки, теми повёрнутые после пулемётных очередей козырьками назад, сошли за береты. И одеты были в рубахи с расцветкой – по зелёному фону подсолнухи и маки. Сошли за камуфляж войсковой амуниции. Гражданские респираторы «ковёр» принял за лёгкие солдат-роботов, а самокрутки – за сигары, которыми те дымили в психической атаке, строем маршируя на укрепления противника.

Догорело и больше «ковры» не появлялись.

Насадку ЧНП имеет только одна мортира из шести в «умке» или перезарядить больше нечем, гадал я.

– Закончилась ли на этом атака? – гадал и Балаян

– Ядер, раз эту хреновину пустили, нет, – с надеждой высказался Брумель.

– Дерьмом забросают, как вторую роту в стычке с драконами. Не отмоешься, – подключился лейтенант Стас.

– Постеснялись бы хохмить, взводный. Люди погибли, – урезонил офицера старшина Балаян, – а ты, сержант, не заговаривайся, нет больше слова «хрен», есть «хрон», так и говори, «хроновину».

– Джимми, что с горшком? – вспомнил я о проблеме.

– «Железо» вы завалили, пытаюсь с аварийного компа вырубить!

Щит то пропадал, то возникал. Сдвинуться с места и подъехать к крестьянам пилот в такой ситуации не мог.

– Рота, слушай приказ! В случае продолжения артатаки первому взводу прекратить копать, активировать доспехи и экзоскелеты, прорываться к толпе. Постройте «черепаху» и всех – под броню. Спасите, кого сможете. Второму взводу продолжать прокопку. Поливайте из фляжек, ссыте в песок – не давайте ему осыпаться. Бреши нам нужны, бреши! Людей под «горшок» провести.

Я не закончил распоряжения, всхлипнули «умки» – залпом.