Интуит. Арка 1. Том 1

— Хочу. Когда-то очень давно мне поклонялись ахтары — люди, населявшие в то время эти земли. Они приносили мне жертвы, и душа моя радовалась. Жертвы давали мне силы, и я мог опекать поклонявшееся мне племя — так жили люди и племена других рас в то время. Но, как это всегда и бывает, любой цивилизации рано или поздно приходит конец. Не стали исключением и мои подопечные. На поселения ахтаров стали совершать набеги, грабежи. Захватчикам покровительствовали новые, молодые и оттого сильные боги. Вера в меня стала потихоньку пропадать, и это по цепочке вызвало соответствующую реакцию. Чем больше в меня переставали верить, тем меньше я мог защищать своих подопечных. И в конце концов настал тот день, когда вера их иссякла полностью. Не прошло и года — и последний набег уничтожил или обратил в рабство остатки племени ахтаров, а моя статуя была осквернена, и я окончательно потерял всю свою силу. И теперь, проведя тысячу лет без возможности уснуть, я хочу лишь одного. Свободы. Я вернусь туда, откуда ушёл ради власти, и буду молить о прощении. Если я буду прощён — то моя душа сможет начать все заново. Если же меня ждёт развоплощение, и я перестану существовать на всех уровнях бытия — так тому и быть. Но в этой темнице я находиться больше не могу.

— Откуда? Откуда ты ушел?! — мне это почему-то показалось безумно важным.

— Тебе этого знать не положено. Тебе и так открыто слишком многое, — впервые за всю беседу в голосе божка прозвучала твёрдость, — ну так как? Освободишь меня? Взамен я открою тебе всю свою память, и ты найдёшь то, что ищешь.

— Согласен. Как я смогу освободить тебя?

— Когда ты найдешь искомое, и этот ритуал будет завершен, пусти себе немного крови и нарисуй знаки бесконечности на запястьях и ложыжках моей статуи. Тогда эти оковы наконец-то спадут, и я обрету свободу. Я уже вижу их… вижу тех, кто меня ждёт уже очень давно… Они так близко…

— Где? — я обернулся, но не увидел ничего, кроме пустоты.

— Глупый. Ты и не можешь. Твоё тело ещё живо и полно жизни. Твоя миссия еще не завершена. Так что не пытайся — не увидишь, даже если они подойдут вплотную.

— Ещё как могу, — яростно возразил я, призывая на помощь свой дар. И он послушно начал рассеивать туман вокруг.

— Прекрати, глупец! — теперь божок отреагировал агрессивно, — увидишь их — и они заберут тебя с собой, бросив меня здесь. Тебе ещё не время, — добавил он уже спокойнее, — просто поверь на слово. Подойди ко мне, или ты уже забыл, ради чего все это затеял?

Я подлетел к нему и аккуратно положил ладонь на его лоб. Он закрыл глаза и задумался.

— Ага… пентаграмма конвергенций. Было… Было где-то что-то подобное… Ну-ка…

Перед нами замелькали образы. Сначала день сменялся ночью, потом образы замелькали быстрее, вот уже зима сменяет лето… быстрее, ещё быстрее… вот окружающие деревья стремительно уходят в землю… ещё… ещё…

— Ага, вот, — раздался его голос, — смотри…

У статуи присели на привал двое людей: пожилой старик и молодая девочка. Совершив перед статуей красивый ритуал, заключавшийся в синхронном волнообразном движении ладонями, и положив на одну ступню ломоть хлеба, а на другую — кусочек мяса, они принялись за трапезу. Закончив, девочка начала (видимо, не в первый раз) ныть:

— Мастер Аноха, ну покажите, как рисовать пентаграмму конвергенций, ну пожалуйста.

— Хлоа, я же уже говорил: рано ещё знать тебе такие вещи.

— Ну я никому не скажу, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Ну хорошо, но чтоб никому, — он сделал строгое лицо и погрозил пальцем, — если старшие архивариусы об этом узнают… Смотри. Рисуешь круг. Затем проводишь спиральную нить отсюда до этого места, а потом…

Не прошло и десяти минут, как пентаграмма была готова. И в этот момент воспоминание застыло, словно кто-то нажал паузу. Я смотрел и запоминал. Всматривался в каждый узор, в каждую спираль, в каждое пересечение двух, трёх, а иной раз даже и четырёх линий. Пентаграмма в самом деле оказалась куда сложнее, чем того явно ожидала любопытная девочка. Пленник статуи не торопил меня; я смотрел столько, сколько было нужно. И лишь убедившись, что теперь я смогу воспроизвести её в любое время в любом месте, он погасил образ воспоминания.

— А теперь тебе пора возвращаться. Поскольку я узник этого места, то наказать тебя за нарушение обещания не смогу, мне остается только полагаться на твое честное слово. Впрочем, я уверен в том, что тебе можно доверять, — он медленно начал таять.

— Скажи мне хотя бы напоследок, как тебя зовут? — спросил я.

Лицо божка впервые за всё время тронула слабая улыбка, и он сказал:

— Меня зовут Аштиахари. Вернее, раньше звали. Для меня будет великой удачей, если теперь мне будет позволено иметь хоть какое-то имя. Теперь тебе пора. Прощай…

* * *