Интуит. Арка 1. Том 1

Немного информации. Гарантюгами становятся те, кто вёл разбойный образ жизни. Так считается, по крайней мере. На самом же деле приговор стать гарантюгой выносится тем, кто при жизни злостно, без причины зашиты себя или близких, для удовольствия или забавы ради нарушил все десять Божественных заповедей. Ясное дело, что разбойник и в еде себя не ограничивает, и всех, кто слабее него, унижает всеми способами. Да и с желанием плодиться и размножаться без обязательств проблем не возникает, не говоря уже о воровстве и убийстве. Другое дело, что такие люди могут встретиться где угодно, поэтому пару раз бывали случаи, которые затем со всей тщательностью затирались в летописях, когда гарантюгами становились короли. Кажется, понятно, почему им начали строить отдельные склепы, крепкие, добротные… Но я отвлекся. В отличие от обычных зомби и скелетов (за редкими исключениеми) душа человека, превращенного в гарантюгу, тела не покидает, а переживает страшные мучения. Все, что ей дано — это провалиться в страшный сон и без конца видеть свои прегрешения. Потому и нельзя убить ее так просто — считается, что душа гарантюги должна выстрадать право на смерть и Высший суд. Выглядят они как очень большие обезьяны. Вместо шерсти у них чешуя, цвет которой варьируется от зелёного до серого. Глаза в глазницах им заменяют черные провалы, голова увенчана небольшими, но мощными рогами, на передних и задних лапах — длинные когти, могущие разрубить и разорвать всё, что угодно — вопрос стоит только в количестве необходимого времени.

Вылезая, гарантюга окинула взглядом четверых воинов, ждущих её, а в следующее мгновение смазанное серое пятно неуловимо переместилось — и Дхасс отлетел, отброшенный в сторону сильным ударом. Однако Райлисс времени не терял (недаром сам частично нежить): сделав небольшую петлю, наклонился и вонзил свою рапиру ей в брюхо. Подскочивший Вогнар опустил свой топор на ее левую переднюю лапу, а Мираэль умудрился каким-то образом загнать свой серповидный клинок ей в глаз. Три слаженные атаки магическим оружием сломили тварь, и она рухнула на землю, начиная истлевать с огромной скоростью. Было очевидно, что через минуту от неё ничего не останется. Поднявшийся Дхасс виновато глянул на нас и поднял свою секиру, по которой вновь побежали молнии. Ариэль вздохнула, но рук не отпустила, хотя огоньки в пентаграмме стали гореть слабее.

— Следующий, — сказал я.

Новая стрелка… и через десять секунд новая гарантюга. Теперь-то Дхасс, понявший, видимо, что для них он пахнет вкуснее всего, сразу сделал уклон в сторону, одновременно возвращая по кругу секиру в то место, где только что было его тело. И — надо же было такому случиться — в этом месте оказалась голова второй гарантюги, решившей, видимо, вместо удара сделать укус. В итоге тварь напоролась на лезвие, летевшее ей точно в переносицу. И поверьте мне, я лично убедился в том, как оно остро, а магическое зачарование довершило дело: раздался противный хруст, и гарантюга взорвалась, создав напоследок мощную ударную волну вокруг себя. Дхасс с Вогнаром и Райлиссом устояли, а вот лёгкого Мираэля отбросило в сторону, и сабля вылетела из его руки. Поднявшись, он виновато глянул на сестру и поднял оружие. Молнии вернулись на клинок, однако огоньки в пентаграмме горели едва ли в половину своей первоначальной силы.

— Давайте последнего, скорее, наши силы на исходе.

Вызов, и… и тут сработала моя невезучесть. Последний гарантюга был много больше своих предыдущих товарищей. Мало того — на нем висел тот самый крест. Тот самый крест, который мне нужен. Как святой предмет, это украшение на протяжении всего существования причиняло гарантюге несильную, но тупую и постоянную боль. Но для нас это было чревато другим: совмещение таких противоположностей, как нежить и святой оберег, сводит на нет практически любую магию. А это конец.

Ловкая подсечка Вогнара, которую тот начал проводить в стремлении отсечь твари лишнюю, по его мнению, лапу, кончилась тем, что клинок просто отскочил. Удар — и он отлетел в сторону. Дхасс, попытавшийся пробить чудовищу голову, отправился следом, причем с куда большей силой. Я мог бы поклясться, что при соприкосновении с деревом, в которое он впечатался, у орка хрустнули все кости. Не обращая внимания на Райлисса и Мираэля, он понёсся к нашей пентаграмме…