Интуиция

Он оставляет меня в покое в моей маленькой каменной клетке, в том же положении, что и нашел, лежащей на земле и смотрящий на серый потолок, и я благодарна ему за то, что он оставил меня в покое. Я должна подумать, а когда он рядом, я не могу это делать. Когда Бреннус рядом, единственное, что я могу делать, это быть настороже и ждать его следующий его шаг.

Когда я одна, то черчу на стене, пытаясь предугадать его следующий шаг. Я должна предугадать его планы на несколько шагов вперед, потому что в моем случае, мат — означает то, что я превращаюсь в холодное, мертвое существо. Однако я точно знаю, что в мою пользу будет играть тот факт, что Бреннус хочет сделать меня своей пешкой. Это делает его королем, что делает его самым уязвимым человеком на корабле, рядом с пешкой.

Какие еще преимущества у меня есть? У меня нет оружия, по крайней мере физически, ну, хотя случай с этой толпой доказал, как легко можно заполучить нож. Ниниан даже не пытался меня остановить. По сути, ко мне даже никто не пытался прикоснуться. Так как я проснулась на столе в вышеуказанном зале, только Бреннус прикоснулся ко мне. Ко мне прикоснулся Финн, но я думаю это только потому, что Бреннус не хотел, чтобы я умерла от обезвоживания. Бреннус был в шоке, когда Альфред почти коснулся меня.

Это бы имело смысл, если бы у него разыгралось чувство собственности, и поэтому он не хочет, чтобы ко мне прикасался другой Gancanagh. Они привыкли, что после их прикосновения женщины реагируют по-другому. На меня не влияют их прикосновения, но все равно, держу пари, они подумают дважды прежде чем прикоснутся ко мне.

Я, Бреннус и та привычка не трогать то, что принадлежит хозяину. Я не должна рассчитывать на то, что они не будут касаться меня. Я их враг. Для меня будут другие правила, ведь Бреннус не глуп. Но для них эти правила будут чужими. Старые привычки трудно забыть… а я чувствую, что эти ребята старые… действительно старые. Злые, зависимые фейри.

Парни также используются этим для того, чтобы женщина была послушной. Полное подчинение женщин, которые не знают лучшей жизни чем эта. Скольких же проблем они ждут от меня. В конце концов, я женщина.

Я немного прикусываю губу понимая, что, когда я пыталась убить Альфреда, я дала им маленькое представление о том, что я могу с ними сделать. Тихо постукивая кулаком по твердой земле моей клетки, я думаю о том, то они видели, что я могу сделать с отрезанной пяткой. Это было не очень умно с моей стороны, но мне было тяжело и плохо, а потом я вспоминаю крик Альфреда, и это согревает мне сердце.

Поскольку у меня нет оружия, мне придется искать альянсы — ведь союзники здесь, это главное. Нужно искать недовольных. Нужно ли мне искать их другие уязвимые места? Они кажется неравнодушны к похоти. Интересно, соблазнение может быть оружием? Могу ли я соблазнить их?

От этой мысли у меня все внутри леденеет, но чем больше я об этом думаю, тем больше это имеет смысл. Если я хочу выбраться отсюда, я должна расстроить их маленькую вечеринку. Я должна внести раздор и разбить их ряды. Должна вести свою игру как можно незаметней. Моя война не может быть открытой. Я должна атаковать там, где они не ждут этого. Я должна выбраться из этой клетки. Это будет мой первой победой. Но как мне этого достичь? Чтобы воплотить это в жизнь, я должна завоевать доверие генерала и сдаться ему в подчинение.

Сейчас он хочет меня; Я должна заставить его нуждаться во мне. Для того, чтобы сделать это, я должна у знать все, что возможно, о нем и о Gancanagh. Мой враг может быть побежден. И я найду способ. Моя первая возможность начать свое представление, представляется мне спустя несколько часов, когда Бреннус возвращается с четырьмя парнями.

Ребята ждут за приделами моей клетки, а Бреннус входит. Пять к одному. Для меня это не имеет большой разницы, думаю я, изучая Бреннуса, который держит в руках железные оковы. Это толстые стальные наручники, с короткой цепью между ними, но цепь гораздо толще чем обычно.

Это сделано специально для существ вроде меня. Я смотрю на цепи, и мне интересно, с помощью какого инструмента можно порвать этот толстый метал.

— Надень, — говорит Бреннус, бросив оковы к моим ногам.

— Зачем? — спрашиваю я, не потому что я не знаю, а потому что мы покидаем камеру, и еще потому, что я хочу знать, куда мы идем.

— Потому что мне нужно вывести тебя наружу, — покойно говорит Бреннус, не раскрывая тайну моего перемещения.

Опустившись на колени, я размещаю кандалы на моих щиколотках, и защелкиваю их, но не очень плотно. Выпрямившись, я смотрю на Бреннуса и вижу, как он хмуриться. Когда я невинно смотрю на него, он глубоко вздыхает, а затем опускается на колени и затягивает кандалы на моих щиколотках так, что там не остается никакого зазора.

Это простой замок, а не цепь и наручники, говорю я себе, чтобы успокоить свое ускоренное сердцебиение.

Чтобы освободится от манжеты, можно раздавить замок.

— Пошли, — говорит Бреннус, протягивая руку, чтобы взять меня за руку.