Интуиция смысла (этико-социальный контекст русской философии)

Зато там, где возможно проследить за взаимодействием Земли и Неба, там раскрываются все тонкости и оттенки человеческого бытия. Человек весь проявляется в этом взаимодействии. Вся его мораль, его достоинство, его благородство или низость» [8, с. 337].

В этих, казалось бы, незамысловатых и далеких от профессиональной нагруженности словах выражены существенные истины о человеческом бытии. Истины нравственного характера.

Итак, особенность русского философского языка в том, что это один из наименее формализованных языков культуры. Он не кодифицируем и в принципе не верифицируем. Бесконечные споры, а порой и скандалы по поводу того, есть ли русская философия или ее нет, во многом связаны как раз с этим поистине апофатическим, то есть ускользающем свойстве русского философского языка.

Действительно, на каком языке можно точно и адекватно выразить предельный опыт бытия, до которого дошли русские философы? Вот и используют русские мыслители всю бесконечную палитру литературных жанров, не гнушаясь ни чем, для того, что бы хоть как-то выразить и запечатлеть этот опыт. Здесь и философская проза наших классиков писателей, и не мене философская поэзия поэтов Мандельштама, Пастернака, Бродского, и религиозная философия христианских апологетов, и философская критика литературы, и гениальный Розанов, и экзистенциальный Шестов, и таинственный Федоров, и монументальный Лосев, и тончайший эстет Шпет, и одинокая герменевтическая звезда Бахтина, и блеск филологических текстов Лотмана, Аверинцева, Лихачева, и подвижничество советских этиков, и странность Батищева, и культурфилософские эксперименты Гачева, и философский опыт Бибихина и многое, многое другое, в совокупности и составляющее гипертекст русской философии.

Близость русской философии к литературе означает лишь одно: эта философия в чистом виде не научна и не религиозна. Она философична.

Литература

1. Аверинцев С. С. Классическая греческая философия как явление историко-литературного ряда // Аверинцев С. С. Образ античности. – СПб., 2004.

2. Безобразова М. В. Розовое и черное из моей жизни. – М., 2009.

3. Гадамер Г.-Г. Философия и поэзия // Актуальность прекрасного. – М., 1991.

4. Лейбниц Г. В. Сочинения в четырех томах: Т. 3. – М., 1984.

5. Платонов А. П. Записные книжки. Материалы к биографии. – М., 2006.

6. Пушкин А. С. О предисловии г-на Лемонте // Собрание сочинений в 10 томах. Т. 6. – М., 1962.

7. Слотердайк П., Хайнрихс Г.-Ю. Солнце и смерть: Диалогические исследования. – СПб., 2015.

8. Фетисов В. П. Земля и Небо // Фетисов В. П. Солнце не заходит. Труды по нравственной философии. – Воронеж: 2011.

9. Шайтанов И. Константин Николаевич Батюшков // Батюшков К. Н. Стихотворения. – М., 1988.

10. Штейнберг А. З. Философские сочинения. – СПб., 2011.

1.3. «Бытийный текст» русской литературы и философии

Взаимоотношение литературы и философии – один из вопросов, который не может быть решен однозначно, раз и навсегда. И литература, и философия – это живые творческие организмы; они существуют по своим, непринуждаемым законам, суть которых в извечной открытости, диалогичности, восприимчивости к метафизическим проблемам. Они часто вступают во взаимодействие, образуя невероятно сложный, и в то же время удивительный узор, который украшает тело культуры. Это взаимодействие обладает особой притягательностью и для философов, и для писателей, и для исследователей.

Говоря о русской культуре, необходимо отметить, что здесь это взаимодействие приобретает особую значимость, поскольку непосредственно связано с вопросом о статусе русской философии. Поиск русской философской идентичности, инициатором которого был П. Я. Чаадаев, не прекращается и по нынешнее время. Это открытый вопрос, обладающий особой эвристической силой. Если русская литература как феномен мировой культуры не вызывает никаких сомнений, то положение с русской философией иное. Именно ее бытийное положение и вызывает наиболее острые дискуссии. Мы полагаем, что это характеризует не слабость русской философии, как полагают ее отрицатели, сколько ее особую (без всяких национальных самовозвеличиваний) топику.

Несмотря на существующий разброс мнений и точек зрения относительно русской философии, есть одна, по нашему мнению, наиболее продуктивная и весьма обоснованная позиция, согласно которой специфика русской философии заключается в ее глубокой органичной связи с литературой. Здесь необходимо сразу оговориться и предостеречь от прямого отождествления философии и литературы. Речь идет именно о том, что русская литература, оставаясь в жанровом отношении литературой, является каким-то особо ценным источником для философских идей.