Интурист в России (СИ)

А рядом была следующая витрина, с алмазами еще более крупными. Мешочков там лежало всего пять, зато имелись уникальные камни, от 20 карат и аж до 340 с лишним, каждый со своим названием. Некоторые кристаллы были идеальны: правильной формы и безупречной прозрачности.

Вполне закономерно, что третий отдел алмазной роскоши являл собой алмазы уже обработанные, то есть бриллианты. Они были поменьше размером, зато почти нестерпимо сияли, испуская снопики разноцветных лучей.

И все было частью российской казны… Запасом на черный день…

Изделия из бриллиантов на фоне этих сокровищ индейца уже не потрясли — хотя они и были великолепны. Вроде царских регалий: большой императорской короны, державы и скипетра, в который был вделан особо крупный бриллиант, носивший собственное имя Орлов в честь любовника царицы Екатерины. Хотя новеллы о других так называемых исторических камнях были интересны.

Например, рассказ об алмазе Шах, имевшем невероятную ценность, потому что некогда тот висел над троном Великих Моголов, а потом как ценный трофей был захвачен владыкой Персии. И что попал этот алмаз в Россию как выкуп за разгром российского посольства в Тегеране, организованный Англией, желавшей поссорить эти две державы.

Дика приятно задела мысль, что страна, казавшаяся ему ожившей сказкой, всегда была богатой и уважаемой. Он с трудом заставил себя оторваться от созерцания свидетельств ее великого прошлого и присоединиться к остальным членам своей семьи, которые уже направлялись туда, где были выставлены работы современных ювелиров России.

Впрочем, ничего особенного он там не увидел, пока не очутился перед выставкой золотых и платиновых самородков с Российских приисков, самый большой из которых был весом в 36 кг.

Дик был удивлен, что эти куски золота были не переплавлены, как это делалось всегда, а, наоборот, сохранены из-за своей необычной формы — только очень богатое государство могло себе такое позволить. И конечно, как он догадывался, это золото в российской казне не было единственным. Точно также как и бриллианты, и все остальное — это был неприкосновенный запас. То, что можно было показать иностранным посетителям небрежным жестом.

* * *

Канадцы вышли из залов фонда в полном молчании. Не о чем было говорить и нечего обсуждать.

— Ну, на сегодня все, — сказала, наконец, Белла. — Расходимся, каждый в своем направлении. Встретимся утром в гостинице за завтраком, и вы выберете, куда хотите поехать и что посмотреть. Просьба ограничиться европейской частью России, а Сибирь оставить на следующий свой приезд. Иначе у вас все время турпоездки окажется растраченным на перелеты от одного большого города к другому, чего вы и у себя в Канаде сможете испытать в любой момент за недорого.

И русские быстрым шагом направились куда-то, даже не оглянувшись.

* * *

Эту группу туристов Леонид Петрович заметил еще в метро. Она обращала на себя внимание тем, что была смешанной: половина русских, половина иностранцев. И обе половины — с детьми. Но самое важное — в группе был мужчина, очень похожий на того, кого чью фотографию детектив носил у себя в бумажнике во внутреннем кармане пиджака.

Типаж был один-в-один. Такой же рисунок скул, легкая монголоидность глаз. Но самое главное — выражение этих глаз, внимательное и настороженное. Перед Леонидом Петровичем был уголовник, он мог бы поклясться в этом перед кем угодно и чем угодно.

И эта крадущаяся походка человека, ждущего нападения со спины и готового дать отпор — такое вырабатывается годами, проведенными в опасных местах, когда ни на мгновение невозможно расслабиться и отдохнуть.

Леонид Петрович прислушался — туристы направлялись в Оружейную Палату Кремля, и вполне можно было отправиться следом за ними. Разговаривали они на смеси русского с английским, и подозреваемый столь искусно притворялся одним из них, что не будь он одет в куртку, соответствующую описанию куртки разыскиваемого, Леонид Петрович решил бы, что он взял ложный след. Однако цвет, марка — все совпадало, и он принял решение присоединиться к этой группе на время экскурсии.

После окончания осмотра Оружейной палаты необычные туристы направились в Алмазный фонд, где подозреваемый словно нарочно вел себя опять же неадекватно. Вместо того, чтобы восторгаться короной и букетиками цветов из драгоценных камней, он сначала постоял возле витрины с бриллиантами, что-то про себя бормоча одними губами, а затем замер возле золотых самородков, явно подсчитывая стоимость выложенного золота.

Впрочем, иностранцем он притворялся весьма правдоподобно — Леонид Петрович мог и ошибиться на его счет. Хорошо было бы выяснить, где группа остановилась, чтобы навести о ней справки. И хотя таскаться целый день по Москве за кем-то было вряд ли разумной тактикой, но в данном случае ему не оставалось больше ничего другого.