Интурист в России (СИ)

На следующий день, идя по улице, Александра ощутила странную тишину, которая ее сопровождала всюду — не лаяли собаки, не кудахтали куры, и даже коровы не мычали.

На пятый день в селе дружно завыли собаки как по покойнику после того как она при взгляде на молодую девушку ощутила в себе желание прикоснуться к той, чтобы забрать ее молодость и красоту. Желание было мимолетным, но ярким, цепким, пронзительным.

Я становлюсь энергетическим вампиром! — с ужасом поняла Александра Марковна.

Она позвонила Руслану.

— Ты проверялась на беременность? — спросил он. — Вполне возможно, что это будущий ребенок тянет из тебя все, что может, но в тебе силы уже не осталось. Жди, сейчас приеду.

Руслан появился с клеткой, в которой бились три живые курицы.

— Пробуй. Не бойся. Они с птицефабрики, предназначены на убой.

Александра несмело протянула к клетке дрожащие руки… Через полторы минуты на дне клетки лежали вместо куриц три горстки пепла.

— Мощно! — сказал Руслан. — Даже не ожидал такого.

И Александра не ожидала! Она с ужасом взирала на свои ладони…

— Как же я лечить-то теперь буду? — пробормотала она. — Как же я до людей-то стану дотрагиваться?

— Давай мы с тобой произведем проверку на более крупном объекте, чем курицы. Двинули-ка к Матвею.

— У нас беда, — сказал он приятелю. — Олеся серьезно заболела. Пожертвуй нам теленка, какого не жалко, и посмотрим, что будет.

На теленка хватило пяти минут.

— М…да! — проговорил Матвей, осознав проблему. — Наша тетя Олеся превратились в заряженную гранату. Я, конечно, готов скормить ей хоть все стадо, но, боюсь, это не поможет. Как хоть ты себя теперь чувствуешь?

— Первый голод утолен, но это вряд ли надолго. К тому же животные — это не совсем то. Мне бы сейчас мужичка помоложе и поздоровее — ух как я бы его обняла и высосала — всего, до донышка!

Матвей и Руслан с тревогой на нее посмотрели.

— Да шучу я! Мне не любой мужик нужен, а тот, кого просит душа. Только нельзя мне с ним теперь — ведьмой я стала, настоящей. Руслан, Матвей — не хочу я жить ведьмой, сделайте милость, освободите! Помните, как в старину поступали с ведьмами? Загоняли в сердце осиновый кол и так хоронили, чтобы не смогла вылезти на поверхность. Вот и окажите мне милосердие, позвольте заснуть вечным сном!

Матвей и Руслан переглянулись.

— Глупости болтаешь насчет сна, — сказал Матвей. — Мое стадо все в твоем распоряжении, пока не восстановишься. Переживу без коров или подкуплю еще. Неужели нам для тебя хоть чего-то жалко?

— Вообще-то сон — это хорошо, — поддакнул Руслан. — Но вечный — это некоторый перебор. Чтобы восстановиться тебе нужно около года. Вот ты и отправишься в индивидуальную палату на свое законное койко-место с полным обеспечением и диетическим питанием… У тебя есть твоя личная береза, ты забыла? Подойди к ней, обними, прислонись и стань ею. А как восстановишься — вернешься в наш мир.

— Если в тебе уже зреет новое семя — мы примем его и вырастим, нашей семье это не впервые. Нам в селе лекарка во как нужна!

— Спасибо! — впервые за все эти дни улыбнулась Александра Марковна, и в глазах ее заблестели слезы. — Руслан, не уезжай, пока не проводишь меня до места и не убедишься, что роща меня приняла. Если вдруг появится этот индеец… Дик… то скажете ему, что я появлюсь весной, в конце мая, пусть ждет и не делает глупостей.

В рощу Александра ушла этим же вечером, сразу после того как предупредила персонал своего медпункта, что уезжает на длительное лечение.

— Не ждите меня, просто работайте как обычно. Вести здесь документацию и отвечать за все, а также распоряжаться теперь станет Руслан.

Чтобы не было кривотолков, и оба ее компаньона могли что-то делать самостоятельно в ее отсутствие, она написала две доверенности (заранее заготовленные бланки без проставленной даты всегда на всякий случай хранились в ее сейфе), села с Русланом в его машину и пропала. Так это выглядело для всех, кто Александру Марковну знал.

Вот почему ни старина Дик, ни Олюшка, ни Джо не имели с ней никакой связи в течение всего времени своего путешествия по Российским просторам. Погруженная в бездумный и отрешенный ото всех человеческих чувствований сон, она не волновалась за своего любимого даже когда он чуть не попал в лапы к медведю, и боль его от пулевого ранения также осталась ею не замеченной.

Возможно, оно было и к лучшему. Свобода великая вещь, особенно свобода чувств, воли и возможности быть самим собой. Мысленная связь с сельской лекаркой поставила бы эту свободу под сомнение. Дик начал бы подозревать, что его желания навязываются ему извне, и что любовь, которая внезапно проросла в его душе, есть любовь ложная, наведенная.

* * *

Красавчик беспардонно врал Мигелю, будто каждый в их городке знал о других абсолютно всё. На самом деле, как можно догадаться, никакой криминал не возможен, если все на виду и нет секретов. Чем бы занимались тогда полиция, следователи? Для кого были бы тюрьма и прочие системы наказаний? Каким образом могла бы себе зарабатывать на пропитание Олюшкина мама, ведь ее профессией был розыск пропавшего?