Инвариант

Мы с ней торопливо двинулись вдоль всего этого любопытного человеческого строя, пытаясь пробраться к проулку который вел на соседнюю улицу.

Толпа тем временем восхищенно охнула: по улице ехала кавалькада всадников. Человек двенадцать, не меньше. Все одетые в черное, на некоторых поблескивали драгоценными камнями впечатляющих размеров украшения. Темноволосые, с красивыми, но несколько хищными лицами. Издалека были видны только общие черты. На очень красивых лошадях. Даже я, ничего не понимающая в этих животных видела, что они великолепны. Бронзовые, с лоснящейся шкурой и перекатывающимися под ней мышцами. Невольно задержав шаг и любуясь этими удивительными животными, я чуть отстала от Анеи. Кто — то из всадников кинул в толпу монетки, они разлетелись из его руки блестящим веером. Людская масса жадно кинулась вперед, и Анею вытолкнули под копыта лошадей. Захрустела корзинка. По мостовой покатились хлеб с ветчиной.

— Ани! — заорала я срывая голос, бросаясь сквозь толпу к ней. Всадники равнодушно и неспешно продвигались вперед, объезжая внезапно возникшее на их дороге препятствие. Лишь один, тот, чья лошадь первая прошлась по Анее копытами, развернул коня остановился и свистнул, привлекая мое внимание. Люди окружили нас с Анеей плотным кольцом. Кто- то охал, кто- то ругался на «глупую бабу которая сама кинулась под лошадь». Я медленно поднялась испытывая только одно желание. Зубами загрызть этого… который только, что лишил меня единственного близкого в этом мире человека.

— Держи! Вира! — он кинул на окровавленную Анею кошелек с деньгами, — долг отдан?

Он окинул взглядом разношерстную толпу, очевидно ожидая подтверждения.

— Конечно, отдан, — крикнул кто-то.

— Да, с таким- то кошелем как не отдан, — пробасил кто- то за моей спиной.

Всадник отсалютовал мне затянутой в кожаную черную перчатку рукой и, пришпорив лошадь, умчался за остальными. Люди стали медленно расходиться в стороны. Я стояла посреди улицы плохо понимая, что же мне теперь делать.

Даже мелькнула глупая мысль, что нужно вызвать скорую. Какие к чертям тут скорые, ругнулась я на себя, тут даже обезболивающего нормального нет, чтобы ей не так больно было.

Анею подняли на покрывале и отнесли в нашу комнату на постоялом дворе. Уложили на кровать. Все это тихо и мрачно. Я сжимала кулаки от бессилия и отказывалась верить в происходящее. Только не Анея.