Инверсии

– Но я не ваша подданная, государь. И что бы вы тогда стали делать с моим юридически спорным неподчинением?

– Я полагаю, мне пришлось бы приказать вам покинуть мое королевство, доктор. Вы должны были бы вернуться в Дрезен или отправиться куда-нибудь еще.

– Это бы сильно опечалило меня, государь.

– И меня тоже. Но вы же понимаете, что выбора у меня бы не было.

– Конечно, государь. Поэтому я буду лелеять надежду, что вы не отдадите мне такого приказа. В противном случае мне следует готовиться к выбору: отдаться мужчине или покинуть страну.

– Верно.

– Трудный выбор для того, кто так своеволен и упрям, как я, что с поразительной точностью изволили заметить ваше величество.

– Я рад, что вы наконец-то подходите к этому вопросу со всей серьезностью, какой он заслуживает.

– Да, государь. А позвольте спросить, что думаете вы?

– О чем? – спросил король, поднимая голову над подушкой.

– Матримониальные намерения вашего величества имеют такое огромное значение, что вопрос о моем любовнике рядом с этим кажется сущим пустяком. Раз уж мы заговорили на подобные темы, я только хотела спросить, доводилось ли вам размышлять об этом.

– А я думаю, мы уклоняемся от предмета, о котором говорили.

– Прошу прощения вашего величества. Но собираетесь ли вы жениться в ближайшем будущем, государь?

– Я думаю, это вас не касается, доктор. Это дело моего двора, советников, меня самого и родителей достойной меня принцессы или другой знатной особы, соединение с которой я почту благом для себя.

– Да, государь, как вы сами на это указали, отсутствие… чувственной разрядки сильно влияет на здоровье и поведение человека. Что разумно для политического процветания государства, может оказаться катастрофой лично для короля, женись он, скажем, на уродливой принцессе.

Король поднял голову и шаловливо взглянул на доктора.

– Доктор, – сказал он, – я женюсь на том, кого изберу, для блага моей страны и моих наследников. Если для этого потребуется жениться на уродине, значит, так тому и быть. – В глазах его словно загорелись искорки. – Я – король. А это положение влечет за собой некоторые привилегии, о которых вы, возможно, наслышаны. Я могу получать, и в довольно широких пределах, удовольствие с теми, кто мне нравится, и я не потерплю в этом порядке никаких перемен, несмотря ни на какую жену. Я могу жениться на самой очаровательной принцессе в мире, но я ни на йоту не поступлюсь частотой и качеством «чувственной разрядки». – Он широко ей улыбнулся.

Вид у доктора был смущенный.

– Но ведь вы же хотите иметь наследников, государь.

– Тогда я напьюсь, хотя и не до бесчувствия, задерну занавеси, чтобы не проникал снаружи свет, задую свечи и стану думать о ком-нибудь другом, пока сие действие не приведет к удовлетворительному результату, – сказал король и с довольным выражением на лице снова опустил подбородок на руки. – И если дева окажется не бесплодной, то мои страдания будут не такими уж и частыми, разве нет?

– Тут мне, конечно, трудно судить, государь.

– Тогда поверьте на слово мне и тем девам, которые родили мне детей. Замечу, главным образом мальчиков.

– Прекрасно, государь.

– Как бы там ни было, но я не приказываю вам взять любовника.

– Я вам очень признательна, государь.

– Ну, я ведь делаю это не ради вас, Восилл. Просто я сочувствую вашему предполагаемому любовнику. Не сомневаюсь – в постели будет весьма приятно, но потом… Пусть Провидение защитит бедолагу. Ведь потом ему придется терпеть ваши треклятые разговоры. Ой!

Я думаю, что за время, проведенное нами во дворце Ивенира, произошло лишь еще одно происшествие, заслуживающее упоминания. Я узнал о нем уже позднее, после нашего возвращения в Гаспид, когда известие о нем затмили другие события.

Хозяин, я уже писал, что доктор часто отправлялась на прогулки – пешие и в седле – одна. Иногда она уезжала на восходе Ксамиса и возвращалась уже в сумерках. Такое поведение казалось безрассудным не только мне, но и всем остальным, и, даже когда доктору хватало здравого смысла приглашать с собой меня, я недоумевал насчет ее мотивов. Прогулки эти были крайне странными. Она могла брести часами, как простая селянка. Она брала с собой книги, маленькие и не очень, которые приобрела за солидные деньги в Гаспиде, заполненные рисунками, чертежами и описаниями местных растений и животных. Она старалась не спугнуть птиц и малых зверушек, пересекающих нашу тропу. Она разглядывала их с вниманием, которое казалось мне неестественным, поскольку охотиться на них она не собиралась.

Прогулки в седле были не столь изматывающими, хотя я думаю, что в таких случаях доктор не шла пешком только потому, что намеченный поход был слишком дальним, а к ночи она всегда возвращалась домой.

Хотя поначалу эти походы и вызывали у меня недоумение, хотя я и раздражался, вынужденный весь день проводить на ногах, но мало-помалу я стал получать от них удовольствие. Мой хозяин и доктор ждали, что я буду рядом с ней, а потому совесть моя была спокойна – ведь я всего лишь выполнял свой двойной долг.