Инверсии

– Мальчик, – тихо сказал УрЛейн доктору. – Я знал, что его нельзя оставлять. Или же нужно было оставить с ним вас, доктор.

БреДелл несколько мгновений смотрел на него.

– Что с ним?

– Он на пороге смерти, – сказал УрЛейн, глядя на письмо. Потом протянул письмо доктору – тот прочел.

– Еще один приступ, – сказал БреДелл и отер рот салфеткой. – Может быть, мне вернуться в Круф? Я могу отправиться с рассветом.

Протектор некоторое время смотрел невидящим взглядом вдоль стола. Потом он вроде бы принял решение.

– Да, доктор. И я возвращаюсь с вами. – УрЛейн извиняющимся взглядом посмотрел на своих офицеров. – Господа, – сказал он, повышая голос и распрямляя плечи. – Я должен просить вас пока что продолжить путь в Ладенсион без меня. Моему сыну плохо. Я надеялся бок о бок с вами внести свой вклад в нашу неминуемую победу, но боюсь, что если продолжу путь, то мое сердце и внимание будут в Круфе. Я сожалею, что вся слава достанется вам, если только вы не сумеете затянуть войну. Я присоединюсь к вам, как только смогу. Прошу вас простить меня и быть снисходительными к отцовской любви того, кому давно пора стать дедом.

– Конечно, государь!

– Уверен, все поймут вас, государь.

– Мы сделаем все, чтобы вы гордились нами, государь.

Возгласы поддержки и понимания не прекращались. ДеВар со страхом и дурным предчувствием оглядел нетерпеливые, серьезные лица молодой знати, собравшейся вокруг обеденного стола.

– Перрунд? Это ты?

– Я, молодой господин. Я хотела посидеть с тобой.

– Перрунд, я не вижу.

– Тут очень темно. Доктор говорит, что ты скорее поправишься, если держать тебя в темноте.

– Я знаю, но я все равно не вижу. Возьми меня за руку, пожалуйста.

– Ты не должен волноваться. Болезнь кажется такой страшной, когда ты молод, но болезни проходят.

– Правда?

– Непременно.

– И я снова смогу видеть?

– Конечно сможешь. Не бойся.

– Но мне страшно.

– Твой дядя написал твоему отцу – сообщил ему о твоей болезни. Я думаю, протектор скоро вернется, я даже уверена в этом. Это придаст тебе сил. Он прогонит все твои страхи. Вот увидишь.

– Так ведь он должен быть на войне. Он возвращается из-за меня, а должен быть на войне и выиграть ее для нас.

– Успокойся, успокойся. Мы не могли скрывать от него твою болезнь. Что бы он тогда подумал о всех нас? Он захочет увидеть тебя и, думаю, привезет с собой доктора БреДелла.

– А ДеВара?

– И ДеВара. Куда бы твой отец ни пошел, ДеВар всегда с ним.

– Я не помню, что со мной случилось. Какой сегодня день?

– Третий день старой луны.

– А что случилось? Меня опять стало трясти, как тогда в театре теней?

– Да. Твой учитель сказал, что он, когда ты упал со стула, решил, будто ты хочешь улизнуть с урока математики. Он побежал за нянькой, а потом послали за доктором АеСимилом. Он очень хороший доктор, лечит твоего дядю РуЛойна и генерала ЙетАмидуса. Почти такой же хороший, как БреДелл. Он сказал, что тебе будет лучше, нужно только потерпеть.

– Правда?

– Правда. Он человек с честной душой и достойный доверия.

– А он лучше доктора БреДелла?

– Нет, я думаю, доктор БреДелл должен быть лучше, потому что он доктор твоего отца, а твой отец заслужил, чтобы его лечил самый лучший доктор. Это нужно ради всех нас.

– И ты правда думаешь, что он вернется?

– Уверена.

– Расскажи мне историю.

– Историю? Я не знаю историй.

– Но истории все знают. Разве тебе не рассказывали историй, когда ты была маленькой?… Перрунд?

– Да, да, конечно рассказывали. Да, я знаю одну историю.

– Расскажи мне, Перрунд.

– Хорошо. Дай-ка вспомнить. Когда-то давным-давно жила-была маленькая девочка.

– И?

– Она была очень некрасивая, родители ее совсем не любили и ничуть о ней не заботились.

– А как ее звали?

– Как ее звали? Ее звали… Заря.

– Заря. Какое красивое имя.

– Да. К несчастью, как я уже сказала, она была некрасива. Девочка жила в городке, который ненавидела, с родителями, которых презирала. Они заставляли ее делать то, что, как им казалось, она должна была делать, и то, что она ненавидела, а потому ее долго держали взаперти. Они заставляли ее носить всякое старье и тряпье. Они не хотели покупать ей туфли и ленты, не позволяли играть с другими детьми. И не рассказывали никаких историй.

– Бедняжка Заря!

– Да, и вправду бедняжка. Почти каждый вечер она ложилась и засыпала со слезами, она молилась старым богам или взывала к Провидению, умоляя избавить ее от такой жизни. Она бы сбежала от родителей, но не могла – ведь ее держали взаперти. Но вот как-то раз в город приехала ярмарка с актерами, подмостками, шатрами, жонглерами, акробатами, огнеглотателями, метателями ножей, силачами, карликами, эквилибристами, их слугами и дрессированными животными. Заря горела желанием попасть на ярмарку, она хотела увидеть все, что там происходит, и насладиться этим, потому что чувствовала: в родительском доме ей жизни не будет. Однако родители никуда ее не пускали. Они не хотели, чтобы дочь веселилась, глядя на все эти замечательные представления, и их беспокоило, что люди, увидев их страшилу-дочку, будут над ними смеяться, а может быть, циркачи даже уговорят ее бежать с ними и участвовать в представлении уродов.