Инверсии

– Она правда была такая страшная?

– Может быть, и нет, но все же родители не хотели показывать ее никому, а потому прятали в специальном тайнике внутри дома. Бедняжка Заря плакала целые дни напролет. Но ее родители не знали, что люди с ярмарки всегда посылали своих балаганщиков в город, чтобы совершать маленькие добрые дела – кому дрова поколоть, кому двор подмести, чтобы жители чувствовали себя в долгу и приходили на ярмарку. Так же было и в городе Зари, и, конечно, ее родители, люди очень жадные, не хотели упустить такую возможность – получить бесплатных работников.

Они пригласили их к себе, и те навели в доме порядок, хотя там и без того все было в порядке, потому что Заря сделала большую часть работы. Так вот, убирая в доме и даже оставляя маленькие подарки (а они были очень добрыми, эти балаганщики – кажется, клоун, глотатель огня и метатель ножей), они услышали, как Заря плачет в своей маленькой тюрьме. И тогда они выпустили ее, развеселили шутками, утешили своей добротой. Девочка впервые почувствовала, что кому-то нужна, что кто-то ее любит, и слезы радости покатились по ее щекам. Ее дурные родители спрятались в подвале, а потом убежали, потому что им стало стыдно за жестокое обращение с Зарей.

Балаганщики с ярмарки вернули Заре жизнь. Ей даже стало казаться, что она не так уж и уродлива, и она стала одеваться лучше, чем ей позволяли родители, и чувствовала себя вымытой и свежей. Она перестала думать, что ей суждено прожить всю жизнь уродливой и несчастной. Может, все не так. Может, она прекрасна и ее жизнь будет сплошным счастьем. Рядом с балаганщиками она почему-то чувствовала себя хорошенькой и начала понимать, что это они сделали ее красивой, что она была уродиной только потому, что так говорили другие, а на самом деле она вовсе не такая. Это было как волшебство.

Заря решила присоединиться к балаганщикам, но они с грустью сообщили ей, что не могут взять ее с собой, потому что, сделай они это, люди будут говорить, что вот, мол, они уводят с собой маленьких девочек из семей, а от этого пострадает их репутация. Ей сказали, что она должна остаться и найти своих родителей. Заря нашла это справедливым, а поскольку теперь она видела себя сильной, способной, энергичной и красивой, то смогла проститься с ярмаркой, когда та уехала и все балаганщики повезли доброту и радость в другой город. И знаешь что?

– Что?

– Она отыскала своих родителей, и те после этого были к ней добры, любили ее. Потом Заря нашла красивого молодого человека и вышла за него, и у них родилось много детей, и они прожили счастливую жизнь.

А как-то раз она все же отправилась на ярмарку и присоединилась к балаганщикам. И она все думала, как ей отплатить им за их доброту… Такая вот история о Заре, уродливой и несчастной девочке, которая стала красивой и счастливой.

– Хорошая история. Интересно, ДеВар расскажет еще что-нибудь про Богатилию? Его истории немного странные, но, я думаю, он старается. А теперь я лучше посплю. Я… ой.

– Извини.

– А что это было? Вода? Вода на моей руке?…

– Это всего лишь слеза счастья. Ведь история счастливая, вот я и заплакала. Что ты делаешь?…

– Да, она соленая.

– Ах, какой ты баловник, господин Латтенс, – слизывать у дамы слезы с руки! Отпусти мою руку. Я должна… Вот так. Вот так лучше. А теперь поспи. Скоро приедет твой отец, вот увидишь. Я пришлю няньку, пусть проверит, не дует ли тебе. Тебе это нужно? Тебя это утешает?

– Да. Спасибо, Перрунд. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Дворцовая наложница Йалде принесла фрукты и вино в бассейн, где в беловатой, пенистой воде плавали ЙетАмидус, РуЛойн и ЗеСпиоле. Терим и Герае (еще две наложницы того же ранга, что и Йалде) сидели рядом с бассейном в чем мать родила – Терим болтала в воде длинными ногами, а Герае расчесывала длинные черные волосы.

Йалде поставила поднос с фруктами и графином поближе к ЙетАмидусу, потом выскользнула из свободного платья, которое надела, отправляясь к слугам за десертом, и скользнула в воду. Двое других мужчин следили за каждым ее движением, но Йалде притворялась, что не замечает этого. Она подплыла к ЙетАмидусу и налила ему вина.

– Значит, не исключено, что наше правление неожиданно и преждевременно подходит к концу, – сказал ЗеСпиоле.

Он вытащил из воды руку и погладил смуглую ляжку Терим. Та посмотрела на него и улыбнулась, хотя он этого и не видел. Терим и Герае были из Унгриана и говорили только на имперском да на своем языке. Мужчины беседовали по-тассасенски.

– Может быть, все не так уж и плохо, – сказал Ру-Лойн. – Протектор на время своего отсутствия приказал БиЛету делать доклады мне, а я уже устал выслушивать глупости этого идиота насчет тонкостей дипломатии. Одна моя половина надеется, что УрЛейн все же вернется.

– Вы думаете, вернется? – спросил ЙетАмидус, переводя взгляд с РуЛойна на ЗеСпиоле. Он взял кубок у Йалде и пригубил вина, пролив несколько капель в прозрачную воду вокруг его широкой груди.

– Боюсь, что вернется, – сказал ЗеСпиоле.

– Боитесь? – переспросил РуЛойн. – Но ведь…