Инверсия

Фельдшер раскрыл саквояж, выудил оттуда и натянул резиновые перчатки, поглядывая на неумело наложенную повязку, извлёк ножницы, разрезал бинт и одним ловким движением удалил его с ноги. Остался лишь тампон, прилипший к ране.

— Потерпите, голубчик, — сказал врач и тут же сдёрнул тампон. Макс чуть не взвыл. А фельдшер, успокаивающе воркуя, уже осматривал распоротую пулей голень. — Ну, вот и славно, вот и чудесно. Такая рана, голубчик, — просто подарок судьбы. Повреждена лишь поверхность мышечной ткани. Да и то не очень глубоко. Через неделю плясать будете, поверьте мне на слово…

Он говорил ещё что-то, но Клюев его уже не слушал, повернув голову и уставившись в окно. Процесс лечения не доставлял ему ровно никакого удовольствия. А врач между тем закончил обработку раны, набрал в шприц и вкатил в голень порцию прозрачной жидкости, а затем, опять соорудив тампон с мазью, наложил его на повреждённое место и тщательно перебинтовал ногу. Пока он производил эти манипуляции, в комнату тихо вошёл, собрал со стола посуду и, покосившись на Макса с доктором, молча удалился давешний белобрысый парнишка. Фельдшер же, завершив сеанс оказания медицинской помощи, дружелюбно молвил:

— Вот и всё, голубчик. А теперь покой и только покой. Торопиться вам некуда. Я ввёл обезболивающее. Оно действует двадцать четыре часа. Очень рекомендую поспать. Сон, знаете ли, очень способствует выздоровлению. Да-с.

— Спасибо, доктор. — Макс с благодарностью прижал руку к груди. — Я немедленно последую вашим рекомендациям.

— Вот и правильно, голубчик. А завтра мы вам сделаем перевязку. За сим позвольте откланяться.

— И вам всего доброго, доктор.

Собрав саквояж, фельдшер ещё раз доброжелательно кивнул и с достоинством удалился. «И ведь не спросил даже, откуда огнестрел. — Проводил его взглядом Клюев. — Вымуштровал их тут майор. Впрочем, это их внутренние дела. Мне ещё и лучше». Освободившись от второго ботинка, он вытянулся на покрывале, предварительно выпростав из-под него подушку, и закрыл глаза. Некоторое время он ещё лежал, прислушиваясь к отдалённым вздохам зоны, а потом, так и не уловив перехода, провалился в сон. И снились ему два ребёнка, тянувшие друг к другу пухлые ручки, Бородин, печально взиравший с орбиты на кыштымскую зону, и почему-то Никита, прыгнувший, да так и зависший в воздухе.

Разбудил его Лазарев. Комната плавала в полумраке, и Макс, открыв глаза, поначалу никак не мог сообразить, что сейчас — поздний вечер или раннее утро. Оказалось, всё же утро. Он проспал больше двенадцати часов и чувствовал себя если уж и не заново родившимся, то, по крайней мере, очень неплохо отдохнувшим.

— Вставай, служивый. — Верзила убрал руку с плеча пленника, заметив, что тот пробудился. — Майор ждёт.

Клюев заворочался, привстал, свесил ноги с кровати, нащупал ботинки и, согнувшись, начал их натягивать. Затылком он ощущал прилипчивый взгляд Лазарева. Покончив с процедурой обувания, он выпрямился и спросил:

— Что случилось?

— Да, в общем-то, ничего, — флегматично ответил спецназовец. — Прикатила важная шишка из центра, хочет тебя лицезреть.

— Ага, — сказал Макс и подумал: «Похоже, ситуация складывается не лучшим образом. Поганец майор решил не брать на себя ответственности, и теперь придётся вырываться из двойного капкана. Ладно, где наша не пропадала!» Он прислушался к своим ощущениям и убедился, что не зря благодарил фельдшера — нога почти не болела. — Ну веди.

Обратная дорога не заняла много времени. Они опять спустились по ступенькам крыльца одного коттеджа, наискосок пересекли улицу и поднялись по ступенькам другого. В кабинете майора тоже ничего не изменилось, кроме одной детали — напротив него, спиной ко входу, сидел незнакомый человек в военной форме, с полковничьими погонами на плечах. Глядя на его стриженый затылок и наклон головы, Клюев испытал странное чувство — то ли узнавание чего-то знакомого, но давно забытого, то ли открытие нового там, где его попросту быть не могло.

Майор, казалось, не обратил на вошедших ровно никакого внимания, он по-прежнему смотрел только на своего собеседника и говорил исключительно для него.

— …каждый подобный случай мы обязательно фиксируем в еженедельных рапортах. — Его глаза за плоскими стёклышками очков настороженно поблёскивали. — Кроме случаев экстраординарных. Тогда мы докладываем немедленно. Вчера произошёл именно такой. — Он наконец перевёл взгляд на Макса. — Ну вот, прошу. Его доставили.