Инверсия (СИ)

С такими мыслями я прошагал сквер, с удивлением глядя на голоногих пацанов, бодро припрыгивающих по направлению к школе. На крайних скамейках парка они присаживались, прилаживали на ногу боты, вытащенные из мешков и самодельных рюкзаков, отправляясь в школу уже обутыми.

Бедность, как она есть. Обувь, даже подержанная, стоит для бедняков дорого. Особенно, когда в семье восемь детей. Берегут.

Какой-то белобрысый щегол, в компании таких же малолеток, перегородил мне путь.

— Задонать монету, лейм. — протянул он ладошку. — Чилишь здесь на флексе, весь вайб моим пацанам ломаешь.

— А? — растерялся я.

Подставы в виде мини-пушеров как-то не прогнозировалось.

— Ты чё мычишь тут! — обнаглел мелкий сопляк, едва доходившей своей макушкой до моих плеч, тыкая в меня ладошкой. — Гони бабло!

Дева из моих мыслей возникла внезапно. Твердой рукой она схватила пацана за ухо и тот мгновенно испортил утреннюю благодать диким верещанием. Испуганно пискнувшие малолетки, брызнули в разные стороны проворными воробьями.

— Однажды Том Финн, в твой дом придет беда. — поучительно сказала Диана в его покрасневшее ухо. — Люди с дубинками заполнят и перевернут твой дом, найдут припрятанные деньги и вещи, что ты хомячил со своих одноклассников. Зареванная мать будет кидаться в ноги полицейским и просить тебя отпустить, а отец, сорванным голосом, убедить их взять его вместо тебя. Думаешь я такого не видела? Представляешь, что с тобой будет, если мистеру Гектору Финну рассказать, чем ты занимаешься в школе?

— Я больше не бу-у-уд-у-у мисс Мэлкрафт. — заплакал он навзрыд, потрясенный страшной картиной.

Хотя скорее от боли в ухе.

Секунды три, поизучав, как слезливые ручейки, стекая сверху, соединяются с зеленой дорожкой из носа, она отпустила бедолагу, задавшего стрекача куда подальше.

— Вижу будущего директора школы, утречка! — бодро поздоровался я с ней. — Сэр Томас Мэлкрафт может безмерно гордиться своей дочерью!

— Он гордится. — вытерла Диана руку поданным ей платком. — Когда приезжает домой с сессии.

Вышло так, что за последующим разговором мы дошли до школьной ограды вместе. Конечно, с сопровождением из молчаливых пареньков её свиты. С ними я познакомился еще вчера: Лайонель Данстер, Кевин МакАртурк, Джордж Бересдорф. Лайонель — сын помощника Мэлкрафта по парламенту, Кевин — сын заместителя профсоюзного босса металлургов, поддерживающий на выборах Мэлкрафта, Джордж — отпрыск редактора газеты «Новости Лондона».

Их отцы были столпами независимой Рабочей партии Англии, имеющий несколько представителей в Палате общин. От политики я всегда был далек, но Эйвер газеты почитывал, и оценить жертву Томаса я могу. Он не аристократ, но политический выходец из джентри, крупной буржуазии, умело подающий себя как голос рабочего. Мог устроить дочь в хорошую частную школу, но сделал из неё икону для бедняков. Готовит дочь к политической карьере? Женщин в парламенте безумно мало, но ирландцы же протащили в нашу Палату общин свою актрису, графиню и суфражистку, одну из лидеров Шинн Фейн, от которой англичан дико бомбило уже лет десять.

Я поглядел на Диану. Не подозревая о моем коварном мыслительном процессе использования в будущем её политического влияния, она советовала Кевину приналечь на математику. Её кузен по левую руку, вещал про метод интервала для решения квадратных неравенств с одной переменной.

По математике школа Бромптона явно отставала от гимназии Беллингема.

Краем уха я слышал шепотки от школяров вроде: «Кто этот денди?», «Новенький из частной школы, ворвался вчера в класс и сразу избил учителя», «А после заколол кинжалом пару пушеров», «Не из частной школы, а военного пансионата. Его оттуда выгнали, когда он взорвал свой класс на химии».

Было и совсем безнадежное: «Да почему с Дианой он, а не я?!»

Тщеславия во мне никогда не было, да я даже свои бонусы с карты клиента торговой сети, на реальной Земле тратить стеснялся. Реакция моя была незамедлительна: от Дианы я бочком-бочком отстал, влился в другую толпу, где сразу столкнулся со свиноподобным мужиком, корчившим мне вчера страшные рожи.

На самом деле Полу Торресу семнадцать, просто он еще младенцем выпал с британского круизного парохода у берегов африканской Франции. Попал в руки друида Панорамикса, тот его в котелок со своим зельем и кинул. Ну да, французам пока далеко до комиксов про приключения Астерикса и Обелиска, но иначе его могучую стать и щетину я объяснить не могу.

— Эйв, — сказал Пол робко мне, — а пойдешь в нашу команду играть?

— Это в какую команду? — подозрительно осведомился я. — Сборную Бромптона по тяжелой атлетике?

Пол немного подумал, гулко топая башмаками по деревянным доскам школы. Школяры заполнили большой вестибюль и ожидавший нас пастор с Библией в руке, строго вздел указательный палец, призывая к тишине перед традиционной молитвой.

— Ты пошутил сейчас, да? — осенило его.

Хотя бы сказал это тихо, одними губами. Школа даже из гориллы может сделать вполне себе социализированного громилу.

— Нет, — заверил его, — я успел тебе даже кличку придумать в этой мифической команде. Чемпион.