Инвестиции в семью (СИ)

— Нет, — перебивает спокойно и абсолютно категорично. — Деньги тебе нужны будут всегда, не только сейчас. Мы разведены. Ищи другой источник дохода.

Кажется, мои мужчины соревнуются, кто из них окажется большим уродом…

Я тщетно пытаюсь взять кредит. Заглядываю в ломбард, но бегу оттуда, возмущённая копейками, которые мне предлагают за натуральные бриллианты. Когда собираю наконец необходимую сумму, Дима перестаёт отвечать на звонки. От одноклассников я узнаю, что он подался куда-то на заработки.

А спустя несколько месяцев я случайно обращаю внимание на дату, указанную в свидетельстве о разводе. Она оказывается на два месяца раньше реальной. Как Розовский это провернул и почему я не обратила внимание сразу, когда получала этот документ?

В ЗАГСе, глядя на мой уже немного выпирающий живот, советуют поберечь нервы, потому что ошибки нет — в книге регистрации расторжения брака моя подпись стоит под записью именно с этой датой.

Как? Почему? Нет ответа.

Зачем — и без того понятно…

Глава 11

Наше время

Владлен

Мила уходит. Ожидаемо. Недаром говорят: “Не плюй в колодец…” А я и плюнул, и что похуже сделал…

Тогда казалось, что всё правильно. Хотел её наказать. Хотел вычеркнуть раз и навсегда из своей жизни. Разрушить все мосты, подорвать и выкорчевать опоры. Чтобы не осталось ни следа, ни даже воспоминаний. Чтобы ей было так же больно. Чтобы она жалела о том, что натворила.

Болело так, что едва удалось не сойти с ума… Обида жгла и посыпала острым перцем разодранную на ошмётки душу. И злость… Она была на пьедестале, в топе всех эмоций. Стояла и размахивала чёрным флагом.

Я не мог поступить иначе. Теперь понимаю — опрометчиво. Вспылил, поддался эмоциям, перегнул палку. Потому что был ослом, не умеющим признавать поражения.

Меня порвало, что она залетела, стоило ей прыгнуть в постель другого мужика. Со мной за два года — по нулям, а с ним — с первого раза.

Хотя, конечно, нет уверенности, что этот раз был один. Но я просмотрел их переписку — и ничего криминального, свидетельствующего о регулярных встречах, не обнаружил. То ли перебрала в тот вечер, то ли поддалась минутному порыву. А может быть, потеряла веру в меня, в то, что я способен сделать ей ребёнка?

Значит, я — неполноценный мужчина? И это меня тогда взбесило и расплющило сильнее всего…

Мила неоднократно говорила, что обследования и лечение нужно проходить вдвоём. Но мама заладила: “Не позорься, не дай бог кто-то узнает — потом от сплетен не отмоешься, никто не будет воспринимать всерьёз…” И я верил маме, а не жене. Потому что мама всегда держит руку на пульсе и знает, как правильно поступить. А жена — слишком молодая и не нашего круга.

Теперь думаю: что стыдного в том, чтобы поехать в хорошую клинику за границу и тихо сдать там анализы? Так хоть расклад был бы известен.

Я выяснил: в этого парня Мила была влюблена ещё в школе. Но у них в прошлом точно ничего не было, до меня у неё ни с кем не было. Какого чёрта она изменила мне? Захотела сравнить? Попробовать что-то новое? Закрыть гештальт? Кто знает, что в голове у этих баб…

Измена — это ещё полдела. Гораздо хуже, что Мила, вероятно, собиралась подсунуть мне нагулянного ребёнка, скрыв, кто его биологический отец. Или даже намеренно переспала с этим одноклассником и залетела. Разве такую ложь можно простить?

Поэтому — да, узнав о её беременности, я подстраховался и попросил передвинуть дату развода на безопасный срок. Чтобы не было ни соблазна, ни законной возможности записать на меня этого младенца. Я не мог рисковать… Естественно, я бы легко доказал, что не имею отношения к её ребёнку. Но это — суд, сплетни, репутация… Да и разборки с родителями — не самая приятная вещь.

Я поступил так, как было проще всего. Согласен: некрасиво. Но Мила сама виновата, что не обратила внимание на даты документов.

Насчёт денег она полностью права. Я должен был ей дать их. С какой стороны ни смотри — должен был. Всё-таки мы прожили в браке три года… И да, за это я себя корю и чувствую виноватым. И претензии её принимаю и признаю. Нехорошо, неправильно было ей отказывать. Но что сделано, то сделано. Я ничего не могу изменить!

Я отказал Миле в помощи тогда, она мне — теперь. Всё логично и закономерно. Хотя, конечно, она могла бы на моём предложении неплохо заработать… Умная расчётливая женщина это наверняка просекла бы. Но не Мила. У неё всегда эмоции бегут вперёд рассудка.

Возвращаюсь в офис и сообщаю Рите, что придётся искать другое решение. Она смотрит с осуждением.

— Может быть, стоило сумму увеличить? Или продумать другое вознаграждение? Недвижимость, например. И не в далёкой перспективе, а сразу, — отчитывает меня, как школьника.

Закипаю.

— Рита, я совсем дурак, по-твоему?

Меня раздражает этот разговор. Я ещё не отошёл от встречи. Я ещё не избавился от покалывающих душу воспоминаний, которые разбередила бывшая жена. Как назло, память подкидывает неправильные эпизоды, которые вместо злости вызывают ностальгию, грусть и сожаление.

А я не имею права давать слабину. Мне не нужны лишние эмоции!