Инвестиции в семью (СИ)

Ещё нравоучений от Розовского мне сейчас не хватало. Он уже высказал своё мнение относительно моего ребёнка. Так пусть просто сделает вид, что его нет.

— Если ты спрашиваешь о Диме, то он заявил то же, что и ты: что Жорик не может быть от него, — опускаю глаза, рассматривая свежую царапину на туфле. — Тест сделать согласился, но при условии, что я его оплачу, поскольку был уверен в своей правоте. У меня поначалу не было денег, а когда продала украшения, он уехал. Как я должна была его искать?

— Вот мерзавец! — кажется, Влад искренне возмущён. Забавно.

— А чем ты от него отличаешься? — набираюсь смелости и иду в атаку. — Даже тест сделать не захотел. Ещё и развод оформил задним числом. Боялся, что я Жорика на тебя запишу и деньги требовать начну? — поднимаю глаза и смотрю в упор.

Глава 17

Владлен

Режет по живому. Я бы многое отдал, чтобы иметь ребёнка. И Мила была прекрасным кандидатом на роль матери моего наследника или наследницы. Но увы…

Когда у мужчины нет с этим никаких проблем, он об этом даже не задумывается. Он может позволить себе безответственно бросить одного ребёнка и потом родить себе другого. А когда после двух лет постоянных попыток с нулевым результатом твоя жена залетает с первого раза непонятно от кого — это удар ниже пояса или даже хуже.

— Ну ты сравнила. Если бы хоть какая-то вероятность была, что он от меня, то я сделал бы этот тест, конечно же.

— Вообще-то пока ты не получил отрицательный результат, потенциальную вероятность исключать нельзя. Так мы едем? — резко переводит разговор.

Машинально открываю Миле с ребёнком дверь. Молча сажусь на переднее сидение.

Надо купить детское кресло. Так ездить — нарушение. Да и небезопасно.

У всех моих друзей в автомобилях — детские кресла. У некоторых — даже два.

Может, стоило сделать этот чёртов тест?

Даже если бы он оказался отрицательным, то что я теряю? Разве мне будет больнее или обиднее, чем сейчас?

Завожу Милу с ребёнком к себе домой и возвращаюсь на завод. Иностранные гости завершили экскурсию по производственным цехам и должны вот-вот вернуться для продолжения диалога.

— Рита, поручи кому-то купить детское кресло в машину, — говорю сразу, чтобы потом не забыть.

Она, как обычно, вносит моё распоряжение в планшет.

— И пробей мне одного человечка. Дмитрий Майоров, двадцать семь лет. Адрес или хотя бы телефон.

Надо бы побеседовать с этим придурком. Что за ерунда — чтобы у ребёнка в свидетельстве был прочерк? Ладно, не хочет заниматься воспитанием сына. Мало ли, почему он ему не нужен. Но признать отцовство и хоть минимально обеспечивать — обязан.

Придётся мне и это разгребать.

Встреча с иностранцами затягивается, но заканчивается успешно. Всегда хочется большего, но по основным пунктам мы находим компромисс, и это радует.

Утром, как и обещал, отправляюсь в университет. Рите удалось выяснить, что дело на Милу не заводили. Оказалось, всё произошедшее с ней было банальной постановкой с целью шантажа.

Заказчика называть поначалу не захотели, но когда мы припугнули внутренним расследованием, подельники сдали Васильева с потрохами. Я хоть и не дед, но команда юристов мне досталась от него по наследству. Вряд ли у кого-то в здравом уме появится желание связываться с ними из-за ерунды, когда рыло стопроцентно в пушку.

Профессор делает вид, что не узнаёт меня.

— Я занят! — кричит он, когда я заглядываю к нему в кабинет.

У него никого нет. Он сидит перед компьютером и что-то печатает.

— Добрый день. У меня к вам срочный разговор, — пытаюсь быть вежливым, хотя свербит желание без особых слов пустить в ход кулаки.

— Вы глухой? Я сказал: занят! — сразу переходит на крик.

Преодолеваю расстояние от двери до его стола. Взять бы это ничтожество за шкирку, да вытрясти из него душу, но я держусь, изображая интеллигентного человека.

Внутри всё кипит. Он смел позариться на мою жену. Почему эта мысль меня так подрывает — не анализирую.

— Мне представиться? Или вы разуете глаза и вспомните меня?

— Я вас не знаю! — в голосе вибрируют истеричные нотки. — И не собираюсь с вами разговаривать!

— Окей. Давайте знакомиться. Розовский Владлен Романович. Я пока тут, один и всего лишь с разговором. А через час могу быть с адвокатом в полиции. С настоящим адвокатом и в настоящей полиции, — выделяю слово “настоящий”.

— Вы мне угрожаете? Я сейчас вызову охрану! — кричит.

Пережидаю, пока словесный понос иссякнет.

— Итак. Вы воспользовались служебным положением и заставили студентов написать клевету на их преподавателя. Вы дали взятку начальнику районного отдела полиции…

— Вы ничего не докажете! — визгливо перебивает меня.

— Заплатили, — продолжаю, — чтобы он с сотрудниками разыграл спектакль под названием “дача взятки преподавателю и взятие с поличным”. И всё ради того, чтобы шантажировать мою жену!

— Бывшую… Вашу бывшую жену, — выдаёт с ехидной ухмылкой. — Вы давно в разводе, сейчас она — моя женщина, мы с ней встречаемся, и вас не касаются наши ролевые игры, — врёт и не краснеет, но глаза нервно бегают и выдают профессора с потрохами.