Инвестиции в семью (СИ)

А теперь вдруг резко сменили гнев на милость?

Их мотивация понятна. Пока мой сын был для них чужим, можно было делать его козлом отпущения и навешивать всех собак. Зов крови разбудил совесть?

— Жора, смотри, кто пришёл! — Влад впускает родителей и подзывает сына поздороваться. — Твои бабушка Люда и дедушка Роман. Помнишь их?

В руках у свёкра большая яркая коробка. Ожидаю, что у малыша загорятся глаза и он будет нетерпеливо подпрыгивать на месте, пока её не откроют. Однако ребёнок, увидев гостей, пугается и убегает. Такое поведение ему абсолютно не свойственно. Обычно он ведёт себя очень дружелюбно.

— Жора, ты куда? — Влад только и успевает крикнуть ему вслед.

Вижу, что он не знает, как поступить: отправиться на поиски сына или остаться с гостями и проводить их в гостиную, где уже накрыт стол. Муж стоит возле входа и растерянно хлопает глазами, пока свёкры разуваются.

Возможно, стоило как-то подготовить Жорика заранее, предупредить о визите бабушки с дедушкой, проговорить ту некрасивую ссору в их доме, попытаться их реабилитировать. Но я хотела сделать ему сюрприз и не рискнула напоминать о плохом. Думала, малыш обрадуется подаркам и вниманию. Надеялась, что всё само по себе уладится. Однако сын предпочёл удрать.

— А куда малец убежал? — добродушно басит Розовский-старший.

Чувствую себя неловко. Не меньше мужа растеряна и удивлена. Хочу догнать Жору и выяснить причину такого поведения. Но ноги будто к полу приклеились.

— Мила, сходишь за ним? — Влад смотрит на меня с надеждой.

Во взгляде читается просьба спасти ситуацию. Знаю, что родители для него очень важны, и он давно мечтает представить им Жорика как родного сына. Для Розовского это своего рода подтверждение мужской состоятельности. Думаю, он заводами не гордится так, как сыном.

— Да-да, конечно, — отмираю и бегу за ребёнком.

В присутствии свёкров чувствую себя неловко. Хотя в доме я давно освоилась, появляется ощущение, что это я у них в гостях, а не они — у меня. Нахожу сына в импровизированной детской комнате. Он прячется за кроватью. Сидит нахохлившимся воробьём, смотрит исподлобья.

— Малыш, что случилось? Почему ты убежал? — пытаюсь понять его мотивы и нащупать волшебный рычажок для воздействия на ребёнка.

— Не хочу их! Они — злые!

Брови сдвинуты к переносице, губы сомкнуты. Чертами лица Жорик не похож на отца, но каким-то чудом уже успел перенять характерную мимику Влада.

Опускаюсь на пол рядом с сыном, сажаю к себе на колени и крепко обнимаю. Необъяснимо, но именно сейчас остро ощущаю наше с ним одиночество. Непонятное, неприятное чувство неполноценности. Раньше никогда такого не было. Даже понимая умом социальную пропасть между мной и Розовскими, я не чувствовала себя инородным телом в их семье. То ли была тогда молодой и глупой, то ли Влад любовью поддерживал мою уверенность.

А теперь кажется, что мы с Жориком одни против целого мира. Нам никогда по-настоящему не стать Розовскими…

Я должна вернуться в гостиную с ребёнком. Должна мило улыбаться свёкрам и притворяться женой их сына. Но шёпот малыша парализует меня и вынуждает оставаться на месте.

— Мамочка, давай здесь посидим, пока они не уйдут. Пожа-а-алуйста. Я буду тихо-тихо.

— Котёнок, они тебе игрушку принесли в подарок. Только я не успела узнать, что там. Не хочешь посмотреть со мной вместе?

— Не-а, — малыш энергично мотает головой. — Они злые. Не хочу их игрушку, мне папа другую купит.

Никогда не думала, что маленькие дети могут так тонко чувствовать отношение к себе и так болезненно реагировать на несправедливость…

— Они не злые. Просто в тот раз они ошиблись, не разобрались в ситуации. К сожалению, взрослые тоже иногда ошибаются. Они хотят подружиться с тобой, — говорю сыну правду. — Приехали к нам специально с тобой повидаться. И папа очень хочет, чтобы ты к ним вышел.

Амплитуда движения головой из стороны в сторону сокращается. Но Жорик по-прежнему стоит на своём.

В дверь тихонько стучат. Влад бросил гостей и пришёл мне на помощь?

Стук повторяется, дверь приоткрывается, и в комнату заглядывает… свекровь.

— Мила, можно я войду? — тихонько спрашивает, будто боится кого-то разбудить.

Первая реакция — злость. Даже в комнате сына мне не дают покоя! Но потом замечаю, что у женщины красные глаза, будто она плакала.

— Входите, Людмила Аркадьевна.

Приходится подняться с малышом на руках и пересесть на кровать. Жорик демонстративно отворачивается.

— Прости меня, Милочка. Я некрасиво повела себя, когда вы были у нас. Но мы так расстроились тогда из-за вашего развода, а теперь вы так скоропалительно сошлись, что я запуталась. И потом, у тебя ребёнок… Влад сказал… — она осекается, понимая, что не стоит обсуждать это вслух. — Я была так потрясена, когда узнала о результатах теста! Ты такая умница, такая молодчина… Что же ты ко мне не пришла и не рассказала о беременности? Я б и тебе помогла, и Владлену мозги на место вправила. Ну как так-то? Самой с малышом, наверное, тяжело было.

— Зачем теперь прошлое вспоминать? — прерываю сумбурный монолог.

Свекровь всхлипывает, и я замечаю в её глазах слёзы.