Invincible! I'm Invincible! (СИ)

Такое странное чувство… все эти недоверчиво-ошеломлённые взгляды вокруг, словно перед ними идиот, согласившийся добровольно окунуться в чан с дерьмом. Как будто я какой-то треш-ютубер, снимающий дебильные челленджи…

Набираю в грудь побольше углекислого газа, что составляет для местных основу дыхательной программы, задерживаю дыхание — и вперёд.

Мир по бокам смазывается сначала зелёным, а затем, когда я погружаюсь в пучину секвидов, красновато-розовым фоном. Первая кровь моллюсков обагряет мои руки, но тут же превращается в раскалённый пар. Пока не так уж и сложно.

Скорость — мой главный друг и козырь. Секвиды просто не успевают среагировать и хоть как-то противодействовать живому волнорезу в моём лице. Но если остановлюсь, то и правда могу увязнуть, а главное — потерять направление и дать моллюскам шанс на ответные действия.

На пределе рефлексов успеваю завернуть на развилке в ответвление, где больше секвидов. А дальше куда?

Я в зале с целой кучей ответвлений, понять, куда мне нужно, просто не успеваю, приходится остановиться. Чтобы как-то расчистить для себя пространство, врубаю косплей Бандикута, разбрызгивая во все стороны кровь и ошмётки маленьких тел. Оглядываюсь, стараясь не обращать внимания на ужас, который тут устроил, и не думать о том, что убиваю разумных существ, которые не сказать чтобы не имеют права на свой бунт.

В одном из ответвлений мелькнул белый рюкзак скафандра. Мне туда!

Астронавт, облепленный секвидами со всех сторон, перемещался даже не на своих двоих, а как бы восседал на волне движущегося под ним живого мяса. Но этого было совершенно недостаточно, чтобы соревноваться в скорости со мной.

Беглецом оказался Третий… точнее, теперь-то он первый. Так. И как снимать с него этих тварей? Я попробовал выдернуть одного клеща из плеча астронавта… ну, у меня получилось, конечно, только при этом мужик расстался с приличным куском мышц и скафандра. Как и земные клещи, эти паразиты совершенно не хотели вылезать из своей добычи. Теперь он мало того, что ранен, так ещё его скафандр пробит в нескольких местах, где прицепились эти твари. Благо само устройство скафандров предполагает защиту от подобного: при утечке, к примеру, из рукава он закупоривается, словно секция в подводной лодке, что позволяет сохранить кислород и герметизацию всего костюма.

А марсиане-то были правы. Убить цельных и правда куда проще, чем спасти.

Пока я мешкал, целая лавина новых клопов уже погребала тела убитых и грозилась навалиться на нас со всех сторон.

— Это бесполезно! — вдруг заорал на меня Третий. — Этот носитель уже наш. Тебе его не спасти!

Полный перехват контроля над телом и сознанием, как и рассказывал Монарх. Блеск.

Обратившись к мысленному интерфейсу телепортера, я выбрал точку на поверхности рядом со своим ноутбуком. Жаль, я не забил заранее координаты внутри шаттла, но кто ж знал, что случится такое?!

Шлюз космического аппарата, естественно, был закрыт, но это и к лучшему — так я могу быть уверен, что ни один моллюск не забрался внутрь, пока астронавты были в плену у марсиан. Телепортация «сквозь» дверь шаттла не была проблемой, благо я ещё со своей первой жизни прекрасно помнил, какой толщины стенки и переборки в американских аппаратах и куда примерно нужно «прыгать», а само устройство являлось достаточно умным, чтобы не открывать портал в неподходящем месте.

Сразу после перемещения внутрь мой пассажир грохнулся на пол переходного воздушного шлюза.

— Телепорт?! — взревел довольно быстро соображающий пришелец голосом Третьего. — Космической корабль? Мы используем его, чтобы захватить и твою планету тоже! Ха-ха-ха! Ты можешь лишить нас одного носителя, но тебе не остановить секвидов!

— Зря ты это сказал, — теперь, когда они сами подтвердили слова марсиан, показали свою захватническо-паразитическую сущность, никакой жалости к ним у меня не осталось.

Да и было бы странно, если бы существа, по природе своей являющиеся паразитами, имели какую-то эмпатию и сострадание к тем, на ком паразитируют. Эволюция не так работает. Хищник может иметь эмпатию только к тем, кто не является его едой. Обычно это представители собственного вида. А всё, что выбивается из этого правила — патологии или дело рук человека.

Теперь нужно как-то снять этих тварей с мужика. А что если…

Вместо того чтобы выдёргивать секвидов с корнем, я решил убивать их, оставляя сами места проникновения закупоренными их собственными телами. Благо сразу за ртом-присоской у тварей имелось уплотнение, вроде бы даже с какой-то косточкой, которое было удобно давить пальцами, словно перезрелый прыщ.

Внутри клопа что-то влажно щёлкнуло, он задёргался в конвульсиях, а затем вдруг затих, так и не отцепившись от мужика. Тогда я попробовал аккуратно вытащить вроде бы погибшую тварь, и у меня снова получилось! После смерти она уже не так прочно держалась в ране и с влажным хлюпающим звуком извлекалась наружу. А главное — без мяса!

— Нет! — взревел Третий, пытаясь отмахнуться от меня, но я уже разобрался с тактикой.