Инволюция (СИ)

— Отлично! — Агата встаёт из-за стола и широким шагом направляется к комоду с одеждой. — Где ты в последний раз видел эту вещь?

— Постой! Ты что, хочешь плямо сейчас заняться поиском? А как же косточки? Мы ещё не закончили с ними!

— С двумя руками у меня будет больше возможностей обучить тебя. К тому же, ты уже освоил базовую составляющую, — критично оглядывая скомканные груды нестиранной одежды, протягивает девушка. — Собирайся. Без возражений, — открывший было рот ребёнок, захлопнул его обратно, обиженно надув губы. — Раз решили вернуть руку, так нечего разглагольствовать. Нужно идти и делать. Запомни, Терри: Melius non incipient, quam desinent 4.

* * *

Северная погода как нельзя ярче проявляется здесь, в Ливингстонской Бухте, чьи скалистые, изуродованные ветрами уступы каждодневно омываются холодным морем. Выглянувшее из-за туч солнце тут же прячется за свинцовыми облаками, с ужасом созерцая последствия ночного шторма. За считанные минуты температура падает ниже нуля, устилая болотистые пространства ледяной коркой. Согнувшиеся под порывами ветра деревья замирают в скрюченных позах, пораженные налетевшим холодом. Капли дождя, скользящие по крыше, превращаются в маленькие льдинки. Застывшие лужи отражают в мутной воде омертвевшую высь неба. Мир медленно погружается в сон, закутываясь в одеяло молочной пелены тумана.

Вдыхая морозный аромат мокрой земли, по деревянной дорожке идут две фигуры. Несмотря на подступающий холод, худенький силуэт довольствуется толстовкой на молнии и совершенно не торопится надевать капюшон. Хоть внутренняя подкладка выстлана мехом, под ней лишь лёгкая футболка. Стёртые чёрные джинсы хвастаются кусками застывшей грязи и потёртостями. Более-менее новыми считаются кеды с символикой покровительствующего их землям королевства. Подаренные на вырост, они, спустя немало лет, нашли своё применение. Долгое ожидание среди украденной с бельевых верёвок или найденной на свалке одежды немного подпортило изначальный вид, но не общую ауру моды.

Вторая фигура, более приземистая и с явно недовольным лицом, плетётся следом. Жертва гигиенических процедур, чье сопротивление было подавлено ещё на стадии отрицания, бросала злые взгляды на девушку. Облаченный в дутую жилетку и неумело связанный свитер, она едва тянет ноги, шипя каждый раз, стоит только кроссовкам попасть в лужу. Отваливающаяся подошва, приклеенная на честном слове, еле-еле справляется с нагрузкой. Скопившаяся злость ищет выход и очень скоро его находит.

— Зачем нужно было заставлять меня одевать эту дулацкую шапку! Я уже не маленький! Бесит! — Терри срывает убор, замахиваясь в сторону болотной жижи.

— Надевать, — длинные пальцы выхватывает предмет из лапок, ловко напяливая его обратно на голову.

— Сама-то вон—без неё ходишь!

Завистливый взгляд обращается к распущенным медным локонам. Спутанные на ветру они мягкими волнами покрывают спину девушки. Может, когда-то у него будет такая же роскошная шевелюра?

— Зато посмотри, какой симпатичный помпон. Тебе идет.

Бунтарь недовольно надувает губы.

— Стоило тогда меня мучить. Никто бы и не увидел мою… как ты сказала? Копну сена вместо волос?

— А тебе не понравился результат? — улыбнувшись, отзывается Агата. Терри ей не отвечает. Признать, что вымытые и заплетённые в косички со стеклянными бусинками локоны выглядят симпатичнее, чем прежняя прическа, — значит окончательно проиграть бой. Ведь к своему негодованию, Терри обнаруживал себя весьма привлекательным в столь непривычном виде.

Продираясь сквозь густой туман, путники всё чаще встречают здоровую растительность. Их стебли и корни не отдали свои жизненные соки болотистой дрязге. Гнилостная сеть вод теряет свою власть, уступая место сорным травам. Вскоре поверхность оголяется до скалистой породы с редкими кустарничками. У обрыва поджидает ржавая лестница. Обломанные перила и отсутствующие ступеньки спускаются к берегу моря. Безбрежная гладь, подобно живому существу, не смолкает, и, после изнуряющего шторма, шумом волн нашептывает новые тайны глубин.

— Может, хватит дуться?

Терри демонстративно ускоряет шаг, опережая Агату. Отрывистые движения вспугивают птиц с насиженных гнёзд. Взмывая в небо, они оглашают округу своими недовольными криками.

— Так мы потерянный предмет точно не отыщем, — сухо констатирует Агата, отмахиваясь от снопа перьев, поднятых в воздух. — Или ты уже передумал мне помогать?

— Тебе лишь бы слушать, — огрызается Терри. Не столько из-за обиды, сколько из-за упрямства. — Ласскажи то, объясни это. А о себе ни слова. Сомневаюсь, что каждый в столице за обедом чистит звелиные тушки. П-ф-ф-ф. Да лыбы и те лазговолчивее.

Подобное обвинение на удивление воспринимается со стойким спокойствием.

— Знаю. Извини.