Иные чувства, иные миры

Мы уже упоминали о том факте, что продление времени младенчества и детства является важным фактором в развитии разумного вида. Биологически это продление достигается за счёт тенденции данного вида к замедлению всех фаз своего развития; то есть существует естественный отбор в отношении генов скорости (тех генов, которые определяют скорость роста и развития), который в данном случае приводит к замедлению темпов развития. Разумеется, когда это происходит, продлевается не только детство, но и все прочие фазы жизни, и в результате разумные виды неизбежно живут дольше, чем их менее разумные эволюционные предки.

Этот процесс создаёт касту переживших период зрелости пожилых особей, для которых естественная размножающаяся группа вначале была бы чем-то бесполезным. Функция незрелых существ — развиваться и учиться. Функция зрелых — размножаться и поддерживать жизнь. Банально, однако верно то, что природа не терпит пустоты: там, где возникает какая-то особенность, она используется; там, где функция становится необходимой или полезной, орган адаптируется для её выполнения. Таким образом, когда у человечества эволюция привела к появлению класса переживших период зрелости особей, их функция ждала возможности своего выполнения. Старейшины рода человеческого способствовали выживанию своего вида, неся в своих головах знания о наших традициях и навыках, и становились, таким образом, координационными центрами, способствующими сплочённости и выживанию своих обществ.

В настоящее время в структуре нашего мозга по-прежнему присутствуют биологические ориентиры, указывающие на этот путь прогресса. В человеческом мозге для долговременной и кратковременной памяти существуют разные центры. Интересен тот факт, что по мере того, как физическая сила пожилого человека начинает ослабевать, вместе с ней ослабевает и кратковременная память. Но долговременная память, та способность, которая сделала пожилых людей жизненно важным фактором в развитии человеческой группы, по-прежнему сохраняется у пожилых людей до самого конца жизни, если только не будет повреждён сам мозг. По этой причине воспоминания наших стариков о событиях их ранней жизни обычно удивительно ясны, но о недавних и текущих событиях — иной раз туманны.

Исходя из этого, мы предположили бы, что наши гидронийцы доживают до глубокой старости, что они пользуются почётом и уважением со стороны своих более молодых сограждан и что они выполняют особую функцию — хранят традиции и навыки, приобретённые их собратьями, приумножая их с каждым новым поколением и передавая всё это подрастающему поколению из уст в уста. По мере увеличения фонда знаний среди старейшин могла бы возникнуть определённая специализация: каждый из них хранил бы в памяти знания в определённой области — это специализация, которая могла бы стать традицией определённых семей или линий.

А как передавалась бы эта устная традиция дальше?

Если мы вновь обратимся за вдохновением к опыту человечества, то нас поразит тот факт, что везде, где история племени передаётся из уст в уста, это обычно делается в форме эпических саг, которые исполняются в ритуальных целях. Похоже, что ритмы поэзии и музыки облегчают рассказчику запоминание, а слушателю — усвоение рассказа.[15] Мы находим элементы этого не только в песенных празднествах племён, но и в нашей собственной практике — в песнопениях средневековой христианской церкви и в литургиях многих других религий, в том, что эпическая поэзия является самой ранней формой литературы на современных языках, а также в детских стишках и колыбельных песенках.

Более того, декламация стихов или пение хорошо сочетается с тем, что мы знаем об общении китов, и тональная составляющая также является важным фактором в речевом общении человека. Например, в китайском языке одни и те же слоги, произнесённые разным тоном или с разным ударением, иногда имеют разное значение. Мелодии можно модулировать почти бесконечно, и поэтому мы могли бы предположить, что раса, полагающаяся на хранение информации в памяти и распространение знаний с помощью звука, скорее всего, будет «напевать» свои звуковые сообщения, а не «произносить» их. Кроме того, там, где используется информационный обмен такого типа, мы можем представить себе для наших гидронийцев образ жизни, чрезвычайно богатый различными обрядами.

С другой стороны, возможно, что глубоководный разум при поддержке биолюминесценции мог бы развиваться совершенно иным путём. Свет может модулироваться несколькими способами. Среди них интенсивность, цвет, продолжительность промежутка времени между вспышками и расположение источников света. Таким образом, вполне возможно, что сама биолюминесценция может быть связана с системой коммуникации — настолько сложной, что средства воспроизведения и восприятия звука оставались в зачаточном состоянии. И это способствовало бы возникновению совершенно иного способа понимания и мышления, а также совершенно иного образа жизни.