Иные миры. Будущее возможно...

– Прежде всего, постарайтесь отвлечься от своих социальных пристрастий и попытайтесь стать объективными, – воззвал к слушателям Джарвис. – Я понимаю, что те общественные формации, которые существуют в ваших странах, вы считаете наилучшими. Общество Карла основано на диктате, Лерой является гражданином Шестой французской Коммуны, а мы с Гаррисоном весьма довольны, что американское общество предпочло демократический строй. Итак, налицо три разновидности общественной организации: автократия, демократия и коммунизм. А вот народ Твила живет при том строе, который проповедовал – как утопию – русский философ Кропоткин. Вы, вероятно, не слышали о нем, а Лерой, я думаю, знает наверняка.

– Неужели ты имеешь в виду его учение об анархии? – удивился француз.

– Но ведь анархия – это безвластие, разгул толпы! – возмутился Пурс.

– А вот здесь ты ошибаешься, Карл, – возразил Джарвис. – Безвластие – да, но не беспредел. Что такое власть? Это сила, принуждающая к подчинению всех инакомыслящих, верно? Вспомните, как отзывались о функциях правительства Эмерсон или Джордж Вашингтон. Я не берусь цитировать их, но смысл высказывания состоял в том, что лучшим является то правительство, которое меньше всего правит. Но если инакомыслия нет? Если все члены общества поднялись до таких высот общественного самосознания, что им не требуется принуждение? Тогда отпадает надобность в правлении и торжествует анархия. Не в том смысле, как используют это слово в быту, а как торжество философского учения.

– Но ведь даже у дикарей есть вождь! – Гаррисон явно поддерживал взгляды Пурса.

– Потому-то они и дикари, – снисходительно заметил Дик, и улыбка Лероя подсказала ему, что в этом споре француз на его стороне.

– Но как без централизованной власти решать вопросы общественных работ, войн, налогов? – допытывался капитан.

– На Марсе некому и, главное, не за что воевать. Всех жителей этой планеты объединяет общая забота о бесперебойной работе каналов. Разве сражаются между собой цветы и пчелы? Они прекрасно уживаются в своем естественном симбиозе. Так и здесь. Только индивидуалисты вроде чешуйчатого строителя не участвуют в общем деле. Но, во-первых, их всего единицы, а, во-вторых, их деятельность не затрагивает коллективный труд остальных. Причем никого не нужно подгонять: все прекрасно знают, что от деятельности каждого зависит судьба остальных. Вот это и есть совершенное общество, где не требуется наказания одних и поощрения других: здесь, вероятно, никогда не культивировалась знаменитая политика кнута и пряника, столь привычная для нас. Марсианская цивилизация существует бесконечно давно, при этом организация жизни планеты не зависела от кипения страстей, присущих людям: у сородичей Твила отсутствует половой инстинкт. Эти полурастения размножаются так же, как и обитатели курганов – почкованием.

– Твил позволил осмотреть свой клюв, – сказал Лерой. – Это действительно нечто среднее между дыхательным горлом животного и проводящей системой растения. По-видимому, существует некая клапанная система, переключающая организм с одного типа существования на другой.

– Когда разум не захлестывают эмоции, легче договориться о взаимодействии. Это и случилось на Марсе. А для нас, мне кажется, подобный общественный строй навсегда останется лишь в виде утопии, – подвел итог дискуссии Джарвис. – А теперь я объясню, почему наш вид при возвращении так напугал вас.

Дик надолго замолчал, и даже Гаррисон не стал на этот раз торопить его: пусть, мол, парень соберется с силами. Через некоторое время Джарвис вновь заговорил: