Иные песни

Слова были прозаические, предложения краткие, тон бесстрастный. Лучше всего она запомнит именно этот тон. Казалось, будто все уже было предрешено: вот это уже происходит или вскоре случится, уже начало происходить. Даты, места, имена, числа. Из подслушиваемых клочков информации лунянка выстраивала образ начинающейся войны. Не будет штурма укреплений Амиды и осады города — повстанцы войдут вовнутрь вместе с другими путешественниками, с купеческими караванами, с транспортами невольников. Они обезоружат гарнизон, захватят стены и будут удерживать ворота в них открытыми, пока с запада, от Пергамона и Александретты, не прибудет Хоррор Бербелека. Три полные Колонны Хоррора высадятся под Пергамоном по знаку с «Тучелома» — сейчас они ожидают в Средиземном Море на кораблях Купеческого Дома Ньюте, Икита те Бербелек, на судах Анеиса Панатакиса и Африканской Компании. Амиду отделяет от Пергамона более 4000 стадионов. Задерживая или сбивая чужие воздушные свиньи и почтовых птиц (этим займется скорпион Омбкоса Жарника), мы получаем не менее шести дней перевеса; линия эгипетских гелиографов там не проходит. Так что же, до конца осаждать могущественный Пергамон или идти на Амиду, не ожидая, лишь бы побыстрее короновать Мария? Здесь вновь начинались различные варианты, спекуляции и планы. Подвигнет ли Амиданское восстание достаточное число людей, чтобы дать Марию армию, способную перехватить контроль над всей страной? Осталась ли ее Форма после пятидесяти восьми лет разборов и прекращения существования державы настолько сильной, чтобы теперь преодолеть антосы Чернокнижника и Семипалого, Формы их держав? Такой Формой, правда, является сама граница их аур — но сможет гарантировать, что царь Без Короны окажется достаточно сильным Царем В Короне? Стратегос закидывал иронические комментарии по этой теме. Марий лишь выдувал гашишный дым. Аурелии казалось, что эту проблему они считают лишь глупой шуткой; когда она вновь возникала, оба отвечали на нее немыми переглядываниями и пожатием плеч. Что сделает Максим Рог? Что сделает Семипалый? Если Четвертый Пергамон не получит скорой поддержки кого-нибудь из соседей — а если учитывать Вавилон, Уральскую Империю, Македонию и Египет, они могли рассчитывать только на последний — тогда его раздавят в течение нескольких месяцев. Тем не менее, стратегос создавал впечатление человека, уверенного в том, что Эгипет такую поддержку предоставит. Начался длительный диалог о политических последствиях переворота. Зазвучали имена дочерей Ипатии и скабрезные шуточки. Помимо всего, план эстлоса Бербелека включал и изменение порядка династического наследования в Александрийской Африке.

Невозможно, чтобы Янна была права — тем не менее, она знает Иеронима Бербелека гораздо лучше. Аурелия поняла, что это не вопрос выбора, верности, не проблема истины или лжи. Это холодная логика силы и слабости. Ибо, вот ведь перед каким парадоксом встала Лунная Ведьма: те, которые слишком слабы, чтобы воспротивиться ее Форме, наверняка слишком слабы и для того, чтобы пойти против кратистоса адинатосов; те же, кто слишком силен — и так слишком сильны, им не нужна Иллея, они сами представляют собою Силу. Тогда кто же отправится на небесную битву и убьет Отца Искривления?

Одни лишь боги и безумцы отдают себя в жертву человечеству — остальные способны жертвовать лишь в пользу тех, которых считают лучше себя.

Аурелия слушала в неподвижности и молчании, капюшон кируффы скрывал ее лицо, только искры проблескивали в тени. Если стратегос предаст Госпожу, не позволю, не разрешу ему уйти с этим свободно. Разве не для того меня послали сюда? Сделаю, что обязан сделать вытер — прежде, чем придется выполнить приказ Янны.

На рассвете Марий Гесомат свернул лагерь и выступил со своими людьми в длинном караване верблюдов и хумий навстречу поднимающемуся Солнцу, в путь через Садару, через Нил и Эритрейское Море, затем на север, через Ефремов Джазират аль Араб, в Амиду, город своих предков. У него еще не было армии, зато имелись штандарты.

В Оазисе Ревнивого Скелета остались только четыре хумия, две из них были предназначены для стратегоса и лунянки. Аурелия отказалась, никогда она не садилась на верховых животных. Она будет бежать рядом с животными, вместе с негрскими воинами. Девушка сняла кируффу, чтобы та не мешала ее движениям. Воины скалились кривыми зубами. Стратегос сообщил Аурелии, что они из племени Н’Зуи, а тот, кто их ведет, это их новый вождь, Н’Те, недавно он убил отца, и его весьма уважали. У него одного был кераунет. И именно он при виде Аурелии скалился радостнее всего.

Стратегос еще записал что-то в своем дневнике и дал знак рыктой. Негры завели стонущий запев. Рыкта указывала на север, в морфу цивилизации, в сторону Эгипта и Александрии. Солнце все выше поднималось над горизонтом, в его огромном, сияющем диске, на который одна лишь Аурелия могла глядеть, расплывались фигурки амиданских повстанцев, вот блеснуло еще золото штандарта Мария — и они исчезли в рассвете.