Иные. Проклятые истинные

— Что будем делать? — тихо спросила я. — Морозы могут держаться долго.

— У нас не так много вариантов. Система не справится с магическими аномалиями. Отец сказал, что завтра они попытаются помочь районам, но..

— Ему опять как и всем 13 мужчинам придется отдать слишком много. — закончила я за него. — Они так долго не протянут..

— Спи, все будет хорошо.

Я хотела в это верить, но страх не отпускал. Если с Эриком что-то случиться… я не могу потерять ни его, ни маму.

В тепле я уснула быстро. Зверь разомлел от близости парня. Проснулась я лишь раз, когда почувствовала, как спине прижалось что-то горячее, а тяжелая рука легла на мою талию. Не знаю, я ли мурлыкала или показалось..

— Это я, малышка. — но голос точно принадлежал Нику.

Или нет…?

И опять я видела сон о прошлом, и опять утопала в чувствах вины, сожаления и отчаяния.

* * *

— Объясни мне! — потребовала я у матери, задыхаясь от подступавших слез.

Грудь болела. Хотелось разодрать ее ногтями, только чтобы вынуть оттуда осколки стекла, которые ранили меня.

— Ты смеешь повышать на меня голос, Ивалуна? — глаза матери опасно вспыхнули. — Мне напомнить, где твое место, дитя?

— Я прекрасно знаю, где мое место, мама! Для шабаша я всего лишь жертва, но для народа Истрама я драгоценная госпожа! Я твоя госпожа! Я требую объяснений!

Мать смерила меня взглядом и, поджав губы, подошла ближе. Я едва удержалась, чтобы не отойти. С Верховной шабаша никто и никогда не смел разговаривать подобным образом. Но сегодня… сегодня я узнала то, что совершенно меняло все. Я больше не хотела подчиняться ей!

— Орий слишком много тебе позволяет. Я не он, дитя, не испытывай мое терпение.

— Не то? — проглотив страх, я вздернула подбородок и ступила ближе к ведьме. — Ты не тронешь меня и пальцем, Верховная. Я нужна тебе больше, чем весь твой шабаш, из которого ты черпаешь силу.

Щлеп! Щеку обожгла жгучая боль. Мать ударила меня так резко, что я не успела даже защитить себя магией. Когти матери разрезали мою щеку и поранили уголок губ. Во рту появился отвратительный привкус крови.

— Проваливай с глаз моих, дрянь!

Я знала, что не должна была покидать дом после полуночи. Отец строго-настрого запретил, а жених в этот раз поддержал его. Вчера утром он покинул наше княжество, и чтобы якобы я не натворила глупостей, согласился с отцом. Одного папенька не знал: я легко могла покинуть дом, и никто этого бы не заметил.

Из трех дочерей магический дар перешел только ко мне. А потому именно я и стала жертвенным агнцем, с помощью которого собирались истребить целый вид. Я никогда не выбирала судьбу, и долгое время думала, что должна следовать ей, что должна спасти свой народ, пока не смогла отличить истинное зло, от вынужденного.