Иные (СИ)

— Ах, этот! Господи, Дэррил, ты не мог сразу сказать, что он и фетишист, и сатанист? — послышалось в трубке с громким вздохом, — Вот его дело и досье, Уокер Джуниор.

— Так я-то откуда знал, Хэнк, что этот его оккультизм уже был известен на то время. У него были приводы за ритуалы на кладбище, но ими уже старина Люк занимался. Я ему тоже вчера звонил, — объяснялся я.

— Айван Найт Уокер младший, — медленно произнёс Маршалл, — «Джуниор» это потому что его отца тоже звали Айван. Он, мол, старший, этот младший. Он не просто фетишистом был, он из вещей потерпевших себе мастерил там всякие штуковины. Косички заплетал из волос, вплетал туда монеты с прорезью и всё такое прочее. Ничего особо страшного не вытворял. Говоришь, труп нашёл? Убил кого или его труп что ль?

— Его, его, — кивал я, хотя этого жеста моей головы собеседник бы, понятное дело, никак не увидел, — Я, узнав, кто он такой, даже браться за дело расхотел, но вот допрашиваю возможных свидетелей, по городу езжу. Ты можешь всё, что на него есть принести в мой кабинет? Буду на месте, посмотрю, почитаю. Если не трудно, — попросил я детектива Маршалла.

— Окей, Дэррил, у меня тут беседы с потерпевшими и ещё всякая ерунда. Он мелочь, не стоит руки марать. Убили и убили, чёрт бы с ним, — бормотал коллега.

— Да ты бы видел, как именно убили! Тут дело интересное, а жертва, может, какого-нибудь прихвостня святых отцов на себя натравила или… даже не знаю пока, кто бы мог с человеком такое сотворить, — сообщал ему я.

— Ну, смотри. Работы у тебя хватает, лучше не лезь в это болото, — советовал детектив Маршалл.

— Ты уж там скинь, что по нему есть. Я и Люка Гибсона попрошу, может, чего вспомнит и расскажет. Его архив в участке же? — спросил я на всякий.

— Мне только в вещах старика Гибсона копаться не хватало, Дэррил, — недовольно отозвался Хэнк, хотя я его об этом даже и не просил.

Я же наблюдал, как из магазина выходят покупатели с приобретёнными товарами в небольших пакетах, а следом и хозяин магазина, перевернув табличку «открыто», запирая дверь на ключ и направляясь в мою сторону.

— Нет-нет, я в архив сам загляну, не парься. Ты за себя мне там скинь, что найдёшь. Может, что-то только текстом есть рассказать, черкни письмо на электронку. Что за Уокер такой, чем запомнился. Любую зацепку, кто мог бы ему желать зла. Адреса тех дамочек, за которыми он шпионил, и телефоны. Если, конечно, ещё актуально. Обычно такие съезжают на другое место жительства, сам знаешь, — быстро тараторил я в трубку, так как нужно было пообщаться с этим Лоусоном, куда это он вдруг намылился?

— Угу, посмотрю, что смогу сделать, — нехотя сказал мне Хэнк и повесил трубку.

Весьма вовремя, должен признать. Я же остался неподалёку от входной двери лавки «Товары для души» вместе с её владельцем, по-прежнему весьма заинтересованным поговорить об этом самом Уокере, которым он явно восхищается. Придётся сообщить ему неприятное известие о судьбе его кумира.

— Я взял перерыв, можем поговорить где-нибудь, — сообщил он мне, и мы прошагали немного по Митчелбрук-уэй и уселись на лавочках в тени двора возле Детского Центра «Harmony», здесь можно было спокойно провести время и поболтать.

— Думаю, место вполне подходящее, — прервал я воцарившееся молчание, — Так вы точно вживую никогда не увидели Уокера?

— Что вы, детектив. Если бы! Этот человек, если вообще человек, был прямо-таки не от мира сего! — с восхищением говорил мой собеседник.

— Странным был, это уж точно, — заметил я, — А не знаете ли тех, кто мог считать его не великим, как вы, а как раз наоборот? Кто-нибудь желал ему зла? Может он говорил вам в переписке о ком-то таком? Или хотя бы о своих планах, встречах?

— Мне бы хотелось всё-таки знать, что произошло, — прервал мой поток расспросов «библиотекарь».

— Ох, тело мы нашли вчера на кладбище под утро. Сторож вызвал полицию. Тело изуродовано до ужаса, не узнать. Только по документам еле-еле смогли выяснить, что это некий… Да как же его, боже ж мой, четыре имени и Уокер на конце. Да кто так называет ребёнка?! Что у него за родители! — меня аж трясло от гнева на собственную память, что я попросту не могу запомнить, как же зовут обескровленную жертву.

— Свои первые тексты он подписывал, как Иоан младший, поведал мне мистер Лоусон, грустно уставившись вниз на асфальт вокруг лавочек, — Знаете, «Айван» это ведь ещё и «Иоанн», — пояснял он мне, — Иоанн Богослов, знаете такого?

Я отрицательно покачал головой. Конечно же, я был знаком с Библией, читал её, но вот, кто есть кто, какое Евангелие от Матфея, какое от Иуды, какое от Иоанна — не имею ни малейшего понятия. Знаю лишь общие факты о распятии и двенадцати учениках, или сколько там их. Понтий Пилат, Голгофа, терновый венец, крест, воскрешение.

Никогда не был человеком верующим, да и воспитывался в семье, где научные знания приветствовались и уважались поболее религиозных догматов. Хотя заповеди типа «не укради» и «не убей» действительно хороши и должны по-прежнему быть основой для нашего законодательства.