Иные (СИ)

Она сжалась в дрожащий комочек на полу у шкафа, обхватывала голову руками, пряча лицо, и тихо скулила, заливаясь слезами. Твою мать! Захару больно было смотреть на ее стенания. Он присел перед ней на корточки на расстоянии вытянутой руки.

– Ну, все, котенок. Все хорошо, – как мог, попытался успокоить ее, сам еще до конца не совладав с мощным выбросом адреналина. Она посмотрел на него огромными, заплаканными глазами из своей нычки и сильная дрожь заметно сотрясла ее тело.

– Эй… это же всего лишь я, узнаешь? – на всякий случай уточнил он, мало ли как сильный стресс может повредить рассудок. Он жестом миротворца протянул к ней руку раскрытой ладонью. Тут Инна в очередной раз за этот вечер несказанно удивила его, рванув не от него, к чему он был готов, а к нему, отчего он покачнулся и чуть не упал. Крепко сжал сильными руками хрупкое тело безудержно рыдающей девушки, она уткнулась лицом в его шею и стиснула ее изо всех своих силенок. Захар поднялся на ноги, не выпуская ее из рук, и сел на кровать. Не самое удачное место, но другого все равно нет.

– Тише, маленькая, все позади, – продолжал успокаивать ее, одной рукой крепко удерживая на своих коленях, а другой – гладя по голове, перебирая пальцами короткие непослушные волосы. Инна пуще прежнего разревелась. Да что ж это такое?! К ним заглянула Лена, жена Хоббита, убедиться, что все в порядке, насколько это возможно, занесла упаковку успокоительного препарата и бутылку воды. Он еще долго успокаивал охваченную страхом девушку, укачивая ее, шепча ласковые слова и закрывая своим большим телом от всех невзгод.

* * *

– Мне было тринадцать, когда мама умерла, и я осталась с отчимом. Ян тогда вернулся обратно к нам, понимая, что других родственников, кроме него, у меня нет. Он переводился на заочное обучение, потому как денег отчима, работавшего учителем начальных классов, катастрофически не хватало, и он стал работать, помогая семье. Я заканчивала седьмой класс, – Инна всхлипнула, теснее прижимаясь к Заку. Она с ногами забралась на его колени и комкала в кулачках его футболку. Тот устроил ее поудобнее и опустил подбородок на ее макушку, продолжая обнимать и слушать рассказ из ее прошлого, который она завела, немного успокоившись.

– Я вернулась домой, а Ян уехал в университет. Отчим был дома. Он снова завел со мной странную беседу, о чем не помню. Он вообще странно себя вел после смерти мамы, – всхлип. Глубокий вздох и продолжение. – А потом вдруг как с цепи сорвался – набросился на меня так неожиданно! Он бил меня, ударял по лицу, отбрасывал, толкал и все кричал, что это я виновата! Я веду себя как распущенная девка и сама вынуждаю его овладеть мной! Пока мама была с нами, он еще хоть как-то мог управлять собой, вымещая свой пыл на нее, а теперь осталась только я… – новые рыдания сотрясли тоненькие плечи девушки, а у Зака волосы встали дыбом от ужаса этой истории.

– Он сорвал с меня одежду, щупал и тискал, оставляя синяки по всему телу. Я сопротивлялась, как могла, но была несоизмеримо слабее. Когда он достал свой эрегированный член, я действительно испугалась, что он разорвет меня изнутри! Он тряс им перед моим лицом, заставляя взять в рот. Мне было так страшно! – в голос зарыдала Инна, прячась у него на груди от всех своих прошлых, а может уже и нынешних страхов. Захар обнимал ее, все еще не в силах поверить, какой ужас пережила крохотная малышка.

– Ян вернулся так вовремя, по рассеянности забыв документы дома. Слепая ярость затуманила его рассудок, и он голыми руками избил его до полусмерти. Потом сам же вызвал скорую, милицию, мы вместе дали показания. Через несколько дней ублюдок сдох в больнице и Яна судили по статье 111, пункту 4 УК РФ. Меня, как несовершеннолетнюю сироту, отправили в интернат, – грустно закончила Инна.

– Чтобы суметь защитить себя самостоятельно, ты научилась ловко орудовать ножом? – он почувствовал подбородком, как она кивнула.

– И те несоразмерно большие тряпки, что ты носишь, это одежда брата, – догадался он. Снова кивок.

– И те слухи, что ходят о твоей нетрадиционной ориентации, тебе только на руку, – у него в голове складывалась общая картина жизни девушки.

– Моя подруга детства, еще до интерната, освоила профессию психолога, и мы встречаемся с ней как врач-пациент для проведения психотерапии. После того раза у меня так и не было мужчин, и она пытается побороть мою зажатость. Несколько раз она заезжала ко мне на Грязную… коли меня никто не видел хоть раз с парнем, и все видели с девушкой, сделали свои недалекие выводы. Я не вижу смысла переубеждать их. Так безопасней.

Инна продолжала жаться к нему, обвив его, как плющ, руками и ногами. Она чувствовала себя под защитой, прижавшись к его груди. Уткнулась носом в основание шеи и вдыхала его запах: чисто мужской, терпкий, с горчинкой. Она провела аналогию между двумя ситуациями: тогда ее утешал брат, всегда называющий ее «маленькой», сейчас незнакомый, по сути, мужчина, к тому же бывший заключенный… Девушка несмело отклонилась в кольце его сильных рук и заглянула в самую глубину его глаз: