Иным путем

– Занятно, – с иронией сказал Ильич. – Александр Васильевич, а у вас голова по утрам не кружится от такого могущества?

– Нет, не кружится, – ответил я. – И сияния над головой не замечал. Как и чесотки в лопатках от прорезающихся крылышек. Тем более что могущества никакого особого и нет. Зато есть ответственность за все, что было, за то, будет или могло быть.

– Хорошо, Александр Васильевич, – вскинул голову Ильич, – давайте закончим этот разговор, тем более что я уже дал обещание с вами сотрудничать. Но сперва позвольте мне задать вам всего лишь один вопрос…

– Ради бога, – сказал я. – Я готов ответить на любой ваш вопрос, который вы мне зададите.

Ильич снова ехидно прищурился.

– Александр Васильевич, ведь если господин Дурново с вашей помощью сумеет предотвратить войну с Германией и союзной с ней Австро-Венгрией, то никогда не произойдет та самая Октябрьская социалистическая революция, а партия большевиков не придет к власти. Так почему же я вам должен помогать?

– Владимир Ильич, – ответил я, уже несколько выходя из себя, – революция та была достаточно случайной. Существовало несколько моментов, когда все висело на волоске. Играть в игры с такими малыми шансами на победу и с таким риском потерять всё – это, извините, не по мне. К тому же победа большевиков была не настолько уж и бесспорна, ибо по окончании Гражданской войны, которая началась сразу же после той революции, партия большевиков в очередной раз раскололась на сталинистов и троцкистов. И первые уничтожили вторых. Как реально такое происходит, вы должны знать, вспомнив историю Великой Французской революции.

– Троцкисты и сталинисты? – удивленно поднял брови Ильич. – Сталинисты, как я полагаю, это по будущему псевдониму товарища Кобы – нашего общего знакомого, Иосифа Джугашвили. А вот кто такие троцкисты?

– Фракция будет названа по псевдониму их вождя, – сказал я, – сторонника мировой революции Льва Троцкого. Вам этот человек известен под фамилией Бронштейн.

– Как же, как же, – сказал Ильич, – припоминаю такого. Да, кстати, я ведь тоже сторонник мировой революции…

– Думаю, что скоро вы перестанете быть сторонником этой химеры, – сказал я, – это миф, морок, тот самый горизонт, который недостижим. Как только европейские империалисты почуют угрозу своим жизненным интересам, они совсем незначительно поделятся с европейским же рабочим классом результатами своего колониального грабежа, чем купят своих пролетариев с потрохами. Точно так же, между прочим, как результатами грабежа делились со своим пролетариатом их далекие древнеримские предшественники. Дадут народу хлеба и зрелищ, а уж те в долгу не останутся – всё слопают. Ведь в сознание белого европейца, независимо от его имущественного положения, легко внедряется идея о его расовом превосходстве над негром, китайцем, индусом, турком или латиноамериканцем… Решала же всерьез протестантская церковь такой вот животрепещущий вопрос: американские индейцы – они вообще люди или нет.

– Так что, – продолжил я развивать свою мысль, – пролетарская солидарность работает у европейских пролетариев только на голодный желудок. Получив же свою долю от колониального грабежа, германские, французские, британские и американские рабочие тут же забудут об этой самой солидарности и будут поддерживать свои буржуазные правительства. Для нас же, русских, положение выглядит совсем по-иному. Мы все народы воспринимаем равными себе, и там, где русский решает, кому и как жить, все будет строиться на равных основаниях, независимо от национальности.

Для большинства нашего народа неприемлем въезд в рай на чужом горбу, если вам будет угодна такая аналогия. Поэтому мы единственные, кто всерьез пытался построить социализм, причем строили его не только для себя, но и для разного рода братьев наших меньших, свесивших ножки и ехавших в счастливое будущее, сидя на нашей шее. На этой самой интернациональной помощи мы, Владимир Ильич, и надорвались. Себе чуть-чуть, а трудящимся Африки и Азии, избравшим некапиталистический путь развития, щедрой рукой «помощь» в строительстве нового общества. А те потом нам за это кусок дерьма в кулечке…

Расстегнув нагрудный карман куртки, я вытащил из него свой партбилет и протянул их Ульянову-Ленину:

– Вот, Владимир Ильич, полюбуйтесь – ношу с собой, как память о тех великих и прекрасных временах.

– Что это? – спросил Ильич, протягивая мне руку – видимо, желая подержать этот раритет из будущего и поближе познакомиться с ним.

– Это партбилет, – сказал я, – документ, удостоверяющий мою принадлежность к Коммунистической партии Советского Союза, вашей партии, товарищ Ленин. Выдан 17 апреля 1984 года. Не действителен из-за роспуска партии и в связи с распадом Советского Союза после августа 1991 года. Не взяв штурмом высоты коммунизма, мы откатились обратно в капитализм. Попав сюда, мы решили, что пойдем иным путем…