Инжектором втиснутые сны

— Оставь, дай передохнуть.

— Спорим, ты знал наизусть все до единой песни Дилана.

— Еще чего. «Doors», «Captain Beefheart»[227] и Нэнси Синатра[228] — вот это было мое.

Шарлен рассмеялась. Официант, обслуживающий машины, закрепил на окне наш поднос.

Начищенное стекло и коричневая штукатурка этой закусочной для автомобилистов, казалось, уравновешивали грань, на которой сходились скоростные магистрали, по которым рычащие машины неслись на Сансет и Ла Бри. Удушающая безветренная жара усиливала звуки, и казалось, что здесь все так же, как было двадцать лет назад; улицы забиты мощными машинами, ревущими перед красными сигналами светофоров, рвущими с места, визжа шинами и воняя горелой резиной, заставляя подскакивать пожилых дам в радиусе до полумили.

Когда рядом с нами, скрежеща, пристроилась битая «барракуда», битком набитая бритоголовыми морячками в увольнительной, Шарлен даже не обратила особого внимания. Валиум сработал. Она повернулась к «барракуде» спиной и сняла темные очки.

— Я хочу уйти от Денниса, — сообщила она.

Я макнул жаркое по-французски в кетчуп:

— Надо же, просто не понимаю, почему.

— Проблема в том, что я не очень понимаю, как это сделать.

Судя по всему, она говорила в абстрактном, метафизическом смысле — но я решил понять ее буквально.

— Что ж, если ты хочешь развестись, тебе надо обратиться к адвокату.

— Знаю, — огрызнулась она, но тут же сникла. — Дело в том, что я даже ни одного такого не знаю. Все вопросы всегда решал Деннис. А идти к его адвокату я не могу.

— Могу, если хочешь, направить тебя к парню, через которого сам разводился. Нормальный адвокат. В смысле, он не полный подонок. А в этом городе, — добавил я с наигранным цинизмом, — это чуть ли не самая лучшая рекомендация, которую только можно дать.

Она уставилась на тропические мотели, что стояли ниже по Сансет.

— Даже не знаю, — ее тон стал мрачным, как бывает при тяжком несчастье. — Мне уже тридцать четыре. Но во многих отношениях я до сих пор чувствую себя, как будто мне четырнадцать. Мне именно столько было, когда я встретилась с Деннисом. И с тех пор он все время заботится обо мне. Не то что все эти эмансипированные женщины… — Позади нее морячки хрипло заржали. — Просто я совершенно не разбираюсь в этом. Я никогда ничего сама не делала. Ничего. Я ни разу в жизни не заполняла налоговую декларацию и не оплачивала счет. Я даже чек еще ни разу не выписывала. У меня никогда не было работы…

— Ну, я бы так не сказал.

— Именно так. Безработная рок-певица. Так и напишу в заявлении о приеме на работу. Последнее место и время работы: группа «Stingrays», 1964-67. Господи. Да они решат, что я, блин, чокнутая.

— Сомневаюсь, что ты собираешься искать место клерка в каком-нибудь универмаге «Зоди».[229] По крайней мере, пока ты не вынесешь оттуда половину всего, что он стоит.

Она засмеялась:

— Думаешь, так и случится? Не знаешь ты Денниса.

— Это мы скоро поправим.

Она хмыкнула:

— Так он тебе уже звонил?

— Нет еще. А что, собирался?

— Ага. Он ужасно переживал по поводу того, что случилось.

— Это хорошо. Тогда, видно, можно отозвать заявление окружному прокурору.

— Это ты шутишь, или как? — она, похоже, испугалась.

— Ну пошутил на минутку.

Она тронула меня за руку:

— Слушай, ты ведь не собираешься на самом деле разосраться с Деннисом? Не думай, что закон тебя защитит. Если уж он захочет до кого-нибудь добраться — доберется.

Я подумал о ее психотерапевте — Деннис заявил, что с ним он «разобрался». Сейчас я уже не был так уверен в том, что это чушь.

— Я просто не хочу, чтоб с тобой что-нибудь случилось, — сказала она, все еще касаясь моей руки. Ее настойчивость беспокоила меня. Все это было так, словно мы уже крутили страстный роман. Она вроде бы почувствовала то же самое, рассмеялась, чтобы рассеять это настроение, и потянулась за сигаретой.

— А почему ты ждала так долго? Это ничего, что я спросил? — поинтересовался я.

— Боялась, наверное, — она закурила. — Он сказал мне, что если я хотя бы попытаюсь уйти от него, он меня убьет.

За ее спиной один из моряков что-то прошепелявил; остальные загоготали.

— А зачем ему так нужно удерживать тебя, если он больше…

— Не трахает меня? — она пожала плечами. — Он меня боится. Я слишком много знаю.

— О чем?

— Обо всем. — Она попыталась уйти от вопроса. — Понимаешь, он думает, что я тогда напишу книгу или что-нибудь вроде этого. Выдам все его тайны. У него их много. Слушай, — она подалась вперед, не дав мне даже рот открыть, — мне очень жаль, что я загрузила тебя всем этим. Мне надо было поговорить с Луизой. Но что, по ее мнению, мне надо сделать, я знаю. Думаю, я просто хотела услышать еще чье-нибудь мнение.

— Думаю, что вы, ребята, все еще можете наладить жизнь, — произнес я занудным тоном консультанта по семейным проблемам. — А в следующий раз я хотел бы поговорить с вами обоими. — Она улыбнулась. — Но если б я мог на секунду стать беспристрастным, я бы сказал, что единственное разумное решение для тебя — это уйти от него и оставшуюся жизнь провести вместе со мной.

Она рассмеялась, и это меня порадовало.