Инженеръ Мэнни

Когда затихли порывы ласки, она разсказала ему все о своей любви. Она давно знала его. Она видѣла его нѣсколько лѣтъ тому назадъ, когда онъ проѣзжалъ тамъ по дорогѣ въ пустыню, гдѣ другіе навсегда оставались въ объятіяхъ песчаной смерти. Она была дѣвочка, но не боялась, а гордилась за него; и потомъ ждала. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ онъ вернулся блѣдный, похудѣвшій, но побѣдитель. Какая радость! Въ ихъ лодкѣ онъ ѣхалъ на свой пароходъ, а она стояла на берегу, и ея сердце билось очень сильно. Потомъ она читала его книгу; и она, конечно, поняла, что все это, — то, что онъ дѣлаетъ теперь, — только первый шагъ, только самое начало, а дальше будетъ то, чего онъ еще не сказалъ, но давно думаетъ и твердо знаетъ…

Въ темнотѣ ночи Нэлла не могла видѣть, какъ сначала радостное удивленіе отразилось на лицѣ Мэнни, и какъ тяжелая тѣнь легла затѣмъ на него. Но она почувствовала странную неподвижность его тѣла и замолчала.

Долго и напряженно думалъ Мэнни. Наконецъ, онъ сказалъ:

— Прости меня, Нэлла. Я ошибся, я не зналъ тебя. Ты стоишь безконечно большаго, чѣмъ то, что я могу тебѣ дать. Если бы для меня было возможно связать свою жизнь съ другой жизнью, я не захотѣлъ бы никого, кромѣ тебя, Нэлла. Но ты угадала. Я взялъ на себя задачи, превосходящія все, что когда-либо пытался осуществить человѣкъ. На пути къ нимъ меня ожидаютъ величайшія препятствія и жестокая борьба. Еще я не сдѣлалъ перваго шага, а уже ненависть начала оттачивать свое оружіе. Чтобы все преодолѣть, ни передъ чѣмъ не остановиться, я долженъ быть вполнѣ свободнымъ, я долженъ быть неуязвимымъ… Нэлла! Неуязвимъ въ борьбѣ только тотъ, кто одинокъ.

Его голосъ странно измѣнился, какъ бываетъ тогда, когда сдерживаютъ боль. Нэлла отвѣтила:

— Не бойся и ни о чемъ не жалѣй. Мнѣ ничего не надо. Я, вѣдь, знала, что это такъ будетъ. И даже сейчасъ я чувствовала, что это — сонъ.

Вновь наступило молчаніе. Робкими, словно почтительно-нѣжными стали поцѣлуи Мэнни.

— Нэлла, спой мнѣ пѣсню.

Казалось, что сама ночь и вся природа прислушиваются къ звукамъ. Слова пѣсни говорили о дѣвушкѣ, которая никого не послушалась и все отдала своему милому; а старинная мелодія — о чувствѣ, глубокомъ и прозрачномъ, какъ небо, сильномъ, какъ судьба.

Передъ разсвѣтомъ ушелъ Мэнни и больше не возвращался.

Долго послѣ этого не было видно, не было слышно Нэллы. А потомъ она опять появилась со своей работой у окна, немного блѣдная и съ новымъ выраженіемъ въ лицѣ, съ выраженіемъ спокойнаго, увѣреннаго ожиданія. Въ сумерки и ночью очень тихо звучали ея пѣсни, — точно она не хотѣла, чтобы кто-нибудь разслышалъ ихъ.

Одна изъ пѣсенъ была новая; Нэлла пѣла ее чаще другихъ, но еще больше понижая голосъ. Вотъ смыслъ ея словъ:

Чудную тайну ношу я съ собою:
Я и одна, и вдвоемъ;
Счастье, убитое злою судьбою,
Въ тѣлѣ воскресло моемъ.
Звѣздочка, скрытая облакомъ темнымъ,
Нѣжный въ бутонѣ цвѣтокъ,
Бабочка дивная въ коконѣ скромномъ, —
Свѣта и жизни залогъ…
Какъ я тебя ожидаю, малютка,
И нетерпѣньемъ горю!
Какъ наблюдаю, любовно и чутко,
Слабую жизни зарю!
Ты безпокоенъ сегодня, мой милый,
Ножками бьешь свою мать.
Что за предчувствіе духъ твой смутило,
Не дало сладко дремать?
Въ силѣ порывистой этихъ движеній
Мальчика чувствую я…
Будешь бойцомъ, мой невидимый геній,
Ласка живая моя!
Будешь въ отца ты, могучимъ и твердымъ,
Вѣрнымъ идеѣ бойцомъ,
Но не холоднымъ, не властнымъ и гордымъ.
Въ этомъ не сходенъ съ отцомъ.
Все побѣдитъ онъ упорною волей,
Мощью ума своего;
Но — надъ людскою тяжелою долей
Сердце не дрогнетъ его.
Дѣвушки душу разбивъ мимоходомъ,
Даже не вспомнитъ ее…
Такъ и для всѣхъ, обреченныхъ невзгодамъ,
Сердце закрылъ онъ свое.
Силы стихій, какъ и онъ, побѣждая,
Къ людямъ ты будешь нѣжнѣй.
Спи же, дитя, моя тайна святая,
Въ первой постелькѣ своей!

Проходили ночи, и дни, и недѣли. Передъ началомъ періода ночныхъ дождей неожиданно пріѣхалъ Арри. Онъ былъ одѣтъ, какъ одѣвались рабочіе въ столицѣ, и казался много старше прежняго. Нэлла сказала ему:

— Ты явился во-время, Арри. Теперь увези меня отсюда.

Онъ отвѣтилъ: